Автор: Игорь Иванов
(на фото: младший урядник Петя Врангель. Крым, 1920 г.)
В семье генерал-лейтенанта барона Петра Николаевича Врангеля и его супруги, Ольги Михайловны, детей было четверо: Елена (р. 1909), Пётр (р. 1911), Наталья (р. 1913) и Алексей (р. 1922). В ту пору, о которой здесь пойдёт речь, все они ещё здравствовали и, несмотря на почтенный возраст, были людьми весьма энергичными: крепким было потомство генерала Врангеля.
Со старшим из сыновей Главнокомандующего Русской Армией мы познакомились летом 1992 года, когда барон Пётр Петрович, впервые после долгих лет изгнания, приехал в бывшую столицу Российской Империи, чтобы увидеть Родину, покинутую им девятилетним мальчиком.
Сына генерала Врангеля до этого я представлял себе только по его детским фотографиям, опубликованным в эмигрантской печати. Есть известное фото: Главнокомандующий – высоченный, стройный, в офицерской шинели – стоит рядом с одиннадцатилетним мальчиком, одетым в сшитый по моде 1920-х годов костюмчик – сыном Петей. И ещё фотография, более ранняя, периода Гражданской войны: тот же мальчик, облачённый в кубанскую черкеску, в лохматой папахе, с маленьким кинжалом на поясе и лычками младшего урядника на плечах. Про эти урядницкие лычки вспомнилось – в послужном списке генерала Врангеля есть такая запись: «Сын Главнокомандующего барон Пётр Врангель в воздаяние заслуг его отца, приказами Атаманов, состоит урядником Кубанского казачьего войска и подхорунжим 1-го Астраханского казачьего полка». Но в 1992 году тому мальчику в черкеске было уже за восемьдесят!
Мы встретились в петербургской гостинице «Охтинская», где мне, тогда молодому члену-соревнователю Русского Обще-Воинского Союза (РОВС), предстояло лично представиться сыну генерала Врангеля и, если потребуется, сопровождать его и его супругу в поездке по Северной столице. Не скрою, несколько волновался, ведь всё то, что было для меня историей – гражданская война, эвакуация из Крыма, гибель яхты «Лукулл», штаб в Сремских Карловцах, таинственная смерть Главнокомандующего в Брюсселе и, наконец, сама исполинская фигура генерала Врангеля – для Петра Петровича являлось частью жизни его семьи, эпизодами его собственной биографии…
Барон Пётр Петрович Врангель оказался сухощавым, подтянутым, человеком, внешне поразительно похожим на своего отца, только совсем седым. «Мне все говорят, что я похож на отца, – улыбнулся барон. – В гостинице узнают. Здесь, в Петербурге, мы ехали в такси, разговаривали о своих делах. По нашему разговору понятно, что мы – эмигранты, но всё же… Представляете, таксист поворачивается ко мне и говорит: “Простите, вы случайно не сын генерала Врангеля?” Я опешил, спрашиваю, как же он об этом догадался. А он отвечает: “А вы на него похожи”. Представляете?»
В родном Петербурге он не был больше семидесяти лет. И теперь с большим интересом присматривался ко всему, что здесь видел. Очень корректный и доброжелательный, без малейшей тени пресловутой «звёздности» и того снобизма, которые в посткоммунистической России стали так свойственны многим «публичным персонам», «новым русским» и их отпрыскам, барон был настоящим «старым русским» – аристократом высшей пробы.
Ко всему прочему барон оказался превосходным рассказчиком и изъяснялся прекрасным русским литературным языком. Понимая, как важно зафиксировать для истории свидетельство Петра Петровича о его отце, я предложил барону организовать видеосъёмку и положить его рассказы в основу телефильма о генерале Врангеле. Пётр Петрович охотно согласился. Не откладывая дела в долгий ящик, мы тут же связались с режиссёром Петербургского телевидения Владимиром Фонарёвым, одним из моих тогдашних соратников и друзей. Володя сразу оценил ситуацию, всё понял и, отложив все свои текущие дела, очень скоро был со съёмочной группой и телекамерой в полном нашем распоряжении. И мы начали писать интервью.
Пётр Петрович захватывающе рассказывал об отце, о жизни Белой эмиграции, её выдающихся деятелях, большинство из которых он знал лично. А вот о себе подхорунжий Врангель говорил неохотно, отнекивался: «О, я не историческая фигура. В отличие от отца, от общественно-политической жизни далёк, политикой никогда не занимался. Я гражданский инженер, так что о себе мне рассказать нечего…» Упомянул только, что по своей инженерной специальности имел отношение к созданию авиационных двигателей.
Супруга Петра Петровича, Кристина Рудольфовна, сопровождавшая его в той поездке, в наших разговорах почти не участвовала. Поначалу я даже подумал, что баронесса не очень хорошо знает русский (она была немкой по национальности). Но вскоре я убедился, русским баронесса владеет прекрасно. Когда речь зашла о знаменитой атаке Конной гвардии под Каушеном в августе 1914 года, Кристина Рудольфовна весьма оживлённо вступила в беседу: оказалось, что германской артиллерийской батареей, которую столь блестяще атаковал в конном строю П.Н. Врангель, командовал… её отец – немецкий офицер! Пути Господни неисповедимы: мог ли в 1914 году ротмистр Врангель представить, что ведёт свой эскадрон в смертельную атаку на германские пушки, состоявшие под командой потенциального свата – отца своей будущей невестки!..
Не стану пересказывать здесь того, что мы услышали от барона Петра Петровича: наш телефильм – первый в постсоветской России фильм о генерале Врангеле! – был снят и очень скоро вышел на экраны. «О Чёрном бароне замолвите слово» – под таким названием в девяностые годы его не раз показывали на ТВ. Впоследствии окажется, что та, сделанная нами видеозапись, была единственной, запечатлевшей воспоминания старшего сына генерала Врангеля. К счастью, копия этого телефильма сохранилась в архиве автора этих строк, в своё время была оцифрована, и теперь желающие могут найти её в интернете.
А мне хочется вспомнить здесь историю, которая в фильм не вошла, но является ярким свидетельством того, что и скромный гражданский инженер, так не любивший рассказывать о себе, был героем. Да-да, сын генерала Врангеля был настоящим героем. Ведь в жизни, как известно, всегда есть место подвигу. Даже в мирное время. Даже если ты не генерал и не боевой офицер, а гражданский инженер или простой студент.
Это случилось в 1934 году в Бельгии, на морском побережье близ небольшого курортного посёлка Кок-сюр-Мер. Двое купальщиков зашли слишком далеко в море во время прилива и не были в состоянии вернуться на берег. Они отчаянно кричали и звали на помощь. Но сила течения была такова, что никто ничего уже мог поделать. Несчастные были обречены погибнуть. А столпившейся на берегу публике оставалось лишь с ужасом наблюдать за неизбежным. К счастью, в это время поблизости оказался какой-то русский юноша. Отчаянный парень, не раздумывая, бросился в море и поплыл спасать погибавших людей. Публика ахнула: теперь погибнуть могут уже трое! Позднее в газетах так напишут о действиях этого храбреца: «После упорной борьбы на протяжении ста метров против сильного течения, доплыв к двум тонувшим, благополучно доставил их на берег. Сам же он дошёл до крайних пределов изнеможения…» Этим храбрым русским юношей был Пётр Врангель – сын Главнокомандующего Русской Армии.
Так, рискуя собственной жизнью, едва сам не погибнув, двадцатитрёхлетний барон Врангель спас двоих человек. Подвиг молодого русского эмигранта был по достоинству оценён бельгийцами. В июле 1934 года, в академическом дворце города Брюсселя, королевская чета – король Бельгии Леопольд III и королева Астрид – собственноручно вручили Петру Петровичу высокую награду – золотую медаль за спасение погибавших 1-го класса.
Да, Пётр Врангель младший был достойным сыном своего отца. Он не только внешне походил на генерала Петра Николаевича и был столь же храбр, но и горячо разделял его убеждения. Хотя, признаться, в самом начале нашего знакомства мне показалось, что сын основателя РОВСа до обидного отстранённо говорит о том, что мы называем «Белой Идеей», и вообще воспринимает Белое движение, как героическую, но давно перевёрнутую страницу истории («ушёл в быт» – так это тогда называлось среди эмигрантов): столь сдержан в своих высказываниях был поначалу Пётр Петрович. (Хотя стоило ли удивляться такой сдержанности, ведь город, куда он вернулся, ещё несколько месяцев назад звался «Ленинградом», а страна – «СССР»!) Но по мере нашего общения туман настороженности рассеивался, и вскоре мы уже были «на одной волне», а прощались – совершенными единомышленниками. И когда настало время расставаться с нашим удивительным гостем и его супругой, барон Врангель, пожимая мне руку, неожиданно произнёс: «А вас я благословляю продолжить дело моего отца на Родине!» Думаю, это благословение относилось ко мне, не столько в узком смысле, как к первому представителю РОВСа в Северной столице, сколько в смысле более широком – как к представителю целого поколения тогдашней патриотической молодёжи в России. Ведь на эту патриотическую молодёжь и возлагала тогда все свои надежды Русская Белая эмиграция. Это дорогого стоило.
Пётр Петрович Врангель прожил долгую жизнь. Он скончался на рубеже веков, в октябре 1999-го, в возрасте 89 лет, и был похоронен на кладбище Ново-Дивеевского монастыря в штате Нью-Йорк (США), где покоится и прах его матери – баронессы Ольги Михайловны Врангель (1883-1968), вдовы Главнокомандующего. Один за другим отошли ко Господу и остальные дети генерала. Последней из них покинула этот мир в 2013 году дочь Наталья (в замужестве Базилевская), её возраст приближался к ста годам! Крепким было потомство генерала Врангеля.
