Автор: Геннадий Литвинцев
Корпус генерала Баратова сражался за Империю на персидской земле
В ноябре 1915 года в Персию через Баку и Энзели вошел российский экспедиционный кавалерийский корпус под командованием генерала Баратова. Он был составлен из полков 1-й Кавказской казачьей дивизии, воевавших до этого на кавказско-турецком фронте. Необходимость в экспедиции вызывала непростая военно-политическая обстановка, сложившаяся в Персии с началом мировой войны: несмотря на объявленный нейтралитет, в стране проявлялись сильные прогерманские и протурецкие настроения. Последний представитель Каджарской династии девятнадцатилетний Ахмед-шах отличался нерешительностью и слабохарактерностью, а во главе персидского правительства стоял Мустафиоль-Мамалек, горячий сторонник Германии и Турции. В стране назревал государственный переворот с целью присоединения Персии к германо-турецкому союзу. Одновременно с прибытием в Северную Персию русского Экспедиционного корпуса на юге, в порту Бушер, были высажены английские войска.
Николай Николаевич Баратов, уроженец станицы Сунженской, сын казачьего сотника, осетин по национальности, был первым офицером Генерального штаба в Терском Казачьем войске. В русско- японскую войну командовал Сунженско-Владикавказским полком, за храбрость был награжден золотым оружием и произведен в генерал-майоры. В первую мировую войну прославился смелыми и решительными действиями на кавказском фронте.
К 20 ноября корпус занял исходные позиции в Казвине и начал наступление по двум направлениям – на Хамадан-Керманшах и на Кум-Саве-Исфаган. Главный оплот германо-турок в Персии город Керманшах защищали регулярные турецкие войска с сильной артиллерией, обороной руководил назначенный германским генштабом генерал граф Каниц. В начале января, после ожесточенных боев, Керманшах пал. Русские войска вышли к Месопотамии и, развернувшись во фронт, контролировали огромную территорию – 800 верст в ширину, вдоль горного хребта, и столько же в глубину. Образовавшийся Персидский фронт оттягивал на себя значительные силы турок. Здесь прославились своими рейдами по тылам противника партизанские отряды Бичерахова и Шкуро, а 1-я сотня Уманского полка под командованием сотника Гамалия совершила беспримерный переход через горы и пустыни для соединения с английскими войсками в Месопотамии.
Документы этой военной операции свидетельствуют, что в каждом полку имелся положенный по штату полковой священник с походной церковью. Корпусная походная церковь находилась при штабе корпуса в городе Казвине. Богослужения проводились и в Свято-Николаевском храме Управления Энзели-Тегеранской железной дороги.
По отзывам современников, генерал Баратов был человеком очень религиозным, в церкви стоял всегда впереди и выстаивал всю службу. Своим приказом он строго запретил войскам насилие по отношению к местному населению, а также реквизиции: за взятые припасы и фураж казаки немедленно расплачивались персидским серебром. Враждебность населения исчезла, а сам генерал Баратов пользовался у местных жителей несомненной популярностью. Когда после февральской революции 1917 года в Персии стали появляться новые ассигнации – «керенки» с изображением Таврического Дворца (здания Государственной Думы), персы неохотно принимали при расчете эти деньги, требовали прежних, говоря: «Караван-Сарай не хорошо, не нужно, Баратова давай!»
Но революция резко изменила судьбу генерала. После эвакуации Персидского фронта он некоторое время пробыл в Тегеране, затем по приглашению английских властей около полугода жил в Индии, после перебрался к генералу Деникину на юг России, с августа 1918 года был представителем Добровольческой армии при правительстве Грузии. В Тифлисе в результате взрыва бомбы, брошенной грузинским террористом, потерял ногу. Умер талантливый полководец и патриот 22 марта 1932 г. в Париже, будучи председателем Союза русских военных инвалидов за рубежом.
К третьему году мировой войны события на турецком фронте развивались благоприятно для России. В результате удачных наступательных операций русские войска овладели Трапезундом, Ваном, Эрзерумом. Персидский фронт усиливался свежим пополнением для предстоящего наступления. Русское командование планировало выйти на месопотамскую равнину и в дальнейшем соединить Персидский фронт с Англо-месопотамским фронтом на левом фланге и Русско-кавказским фронтом на правом фланге. Объединенный англо-российский фронт, сформированный на пространстве от Персидского залива до Черного моря, должен был нанести окончательный удар по Турции. Однако после февраля, а особенно после октября 1917 года русская армия стала разлагаться на глазах: ослабла дисциплина, солдатские комитеты, вмешиваясь в дела командования, вносили разброд и сумятицу, митинги и собрания захлестнули армию, боеспособность войск резко упала.
На Персидском фронте положение было более стабильным, так как половину войск составляли казаки, но постепенно революционное разложение дошло и сюда. Войска отказывались от участия в боевых действиях и требовали отправки домой. Для того, чтобы это движение не стало стихийным, командующий фронтом генерал Баратов принял непростое решение – эвакуировать войска в Россию. Благодаря авторитету генерала и усилиям его штаба эвакуация 70-тысячного воинского контингента прошла более или менее спокойно. Из остатков фронта сформировалась добровольческая часть, которая сначала защищала Баку от турецких войск, а затем воевала на Кавказе против большевиков.
Иначе сложилась ситуация в Персидском Азербайджане. Там действовали войска левого фланга Кавказской армии. В ее частях революционное разложение нарастало быстрее, особенно с лета 1917 года. Дезертирство в войсках приняло массовый характер, а когда большевики заключили с Турцией сепаратный мир, армия стала хаотично отступать и доселе победоносный Кавказский фронт рухнул. Все победы на этом фронте, оплаченные русской кровью, оказались напрасными, а усилия и жертвы пропали даром. Воспользовавшись беспорядочным отступлением русской армии, турецкие войска захватили Закавказье, неся смерть и насилие. Особенно трагичной оказалась судьба ассирийских христиан в Урмии. В Персидском Азербайджане уже почти не осталось русских войск, а ассирийские дружины одни не могли противостоять превосходящим силам противника. Турецкие солдаты не щадили христиан, вырезая целые селения. Особенной жестокостью отличались полудикие племена курдов, нанятые турками для войны с «неверными». И тогда ассирийцы приняли отчаянное решение пробиваться на соединение с английскими войсками, находившимися у города Хамадан. По раскаленной летним солнцем пустыне двинулась многотысячная толпа людей без пищи и воды: в середине шли старики, женщины и дети, а вокруг мужчины с оружием в руках отбивались от нападавших со всех сторон турок. В самом начале пути был убит в бою патриарх Мар-Шимун. За 25-дневный переход от пуль, жажды, лишений погибла почти половина тех, кто вышел из Урмии.
Вместе со своей паствой тяготы крестного пути разделили и пастыри Русской Духовной Миссии – иеромонах Виталий (Сергеев), священник Василий Мамонтов и диакон Феодор Пиденко. Уже в Хамадане от перенесенных страданий умер священник Василий Мамонтов. Совершив его христианское погребение, иеромонах Виталий и диакон Феодор пробрались в Тегеран. Последний настоятель посольских церквей Императорской миссии архимандрит Василий летом 1918 года уехал в Россию. При церкви остался один диакон Николай Заблоцкий. Таким образом, последний из русских миссионеров в Урмии иеромонах Виталий (Сергеев) стал во главе тегеранского прихода и, соответственно, тегеранский храм стал преемником Урмийской Миссии. В канцелярии Свято-Николаевского собора до сих пор хранится церковная печать Русской Духовной Миссии в Урмии.
Иеромонах Виталий не имел ни семинарского, ни академического образования. Он родился в 1874 году в благочестивой крестьянской семье. Уже в 1895 году поступил послушником в Валаамский монастырь. С острова Валаам он был направлен в 1903 году в далекую Персию на клиросное послушание в Урмийскую Духовную Миссию. С Персией будет связана вся его дальнейшая жизнь. В Миссии в 1904 году он принял монашеский постриг и был посвящен в иеродиаконы. Отец Виталий довольно быстро овладел ассирийским языком, и был усердным и добросовестным сотрудником Миссии. В декабре 1911 года он был посвящен в иеромонахи и назначен управляющим Салмасским отделением Миссии.
Пережив все ужасы отступления и неожиданно став настоятелем посольских церквей в Тегеране, иеромонах Виталий увидел, что и паства столицы – русская колония – находилась в состоянии тревоги и неопределенности. В России шла гражданская война. Сотрудники Российской Императорской миссии, равно как и служащие российских учреждений остались в чужой стране без средств к существованию. Кто-то пробирался обратно в Россию, кто-то, наоборот, бежал из России в Персию, надеясь здесь обрести мир и покой. Особенно большим был наплыв беженцев в Энзели и Тегеран после взятия Баку турецкими войсками. Духовное окормление всех этих несчастных людей легло на плечи иеромонаха Виталия.
Древняя персидская земля стала местом упокоения многих русских воинов, павших на поле брани в ту войну. Игумен Александр (Заркешев), нынешний настоятель тегеранского Свято-Николаевского собора пишет в своей книге «Русская Православная Церковь в Персии-Иране», как он нашел в Исфагане, на армянском кладбище, несколько могил казаков-баратовцев. По инициативе игумена Александра были проведены работы по реставрации надгробий и установлению могильной ограды. С помощью российского генконсульства в Исфагане (генеральный консул И.Л. Исаченко), специалистов «Технопромэкспорта» (директор строительства «Технопромэкспорт» в Исфагане В.Л. Смирнов) могилы павших казаков были приведены в порядок, состоялось их торжественное освящение.
Игумену Александру удалось найти еще одну братскую могилу в г. Тавризе. В Исфагане он заказал большой восьмиконечный православный крест из дерева, который в разобранном виде отвез в Тавриз и установил на могиле российских воинов, отслужил заупокойную панихиду. На кресте установлена бронзовая доска с надписью: «Вождям и воинам российским, в I мировую войну за Веру и Отечество на поле брани павшим, на сем месте и по всей земле Персидской погребенным, вечная память!»
