Автор: Вячеслав Бондаренко
Любой историк или человек, интересующийся историей переворотов 1917 года и последовавших за ними событий, при чтении дневников или мемуаров, рано или поздно стакивался с фактами чудовищной, необъяснимой, поистине патологической жестокости, распространившейся в условиях слома и краха складывавшихся веками социальных институтов, норм и традиций. Обычно таким фактам пытаются найти логичное объяснение, исходя из политических убеждений тех, кто эту жестокость проявлял: мол, офицер мстил за убитую семью и поруганную Родину, красный комиссар зверствовал во имя идеалов Революции, крестьянин был жесток «потому что насиловали и пороли девок: не у того барина, так у соседа» (А.А. Блок), и т.п. «Ужасный век, ужасные сердца» – и все вроде бы логично.
Но любые попытки отыскать логику в происходящем отступают на задний план, когда сталкиваешься с проявлением непостижимой, иррациональной жестокости в отношении … животных. Да-да, не стоит думать, что революция принесла российскому зверью некое освобождение от гнета былых времен, и все вдруг начали относиться к нему, как добрый поэт Маяковский в «Хорошем отношении к лошадям». Нет, ничего подобного. Скорее наоборот. Вот картинка августа 1917 года:
«Иду я и вижу, как около шоссе сидит вокруг костерка кучка солдат и что-то жарит. Прохожу мимо и вижу – в нескольких шагах от них лежит телка. Она медленно задирает голову вверх и так протяжено и глухо мычит. Из ее зада был вырезан большой кусок мяса. Мерзавцы, они даже не потрудились ее пристрелить» (штабс-капитан Ф.А. Канашевич).
Сентябрь 1917 год, разгром имения Сычевка Тамбовской губернии. Крестьяне не просто сжигают усадьбу и «пьянствуют до безумия», но и вырезают весь племенной скот.
Вот погром имения 80-летнего князя Р.В. Сангушко 1 ноября 1917 года, во время которого владельца имения закололи штыками: «Не был пощажен и знаменитый княжеский конезавод. «Режь и коли эту буржуйскую забаву!» — кричали в конюшнях, и двадцать белоснежных арабских жеребцов и кобылиц были прикончены; кровь из конюшни текла ручьями» (М.А. Критский).
Январь 1918 года, разгром имения в Орловской губернии. Жгут дом, из могилы выкапывают и разбрасывают по земле останки давно умершего помещника. А потом крестьяне обливают лошадь керосином и поджигают ее. А потом — снимают шкуру с живого быка.
И еще, еще десятки свидетельств. Ни в чем не повинным лошадям и коровам отрезают языки, вспарывают животы, выкалывают глаза. Барские коты и собаки гибли, надо думать, десятками и сотнями тысяч. «Труп маленькой собачки выпал из рукава одной из Великих Княжон…»
И не стоит думать, что практиковалось такое только в 1917-м и чуть позже: «Свыше ста усадеб… разгромлено и сожжено; уничтожен весь инвентарь и скот» (осень 1905-го, Курская губерния). Принято думать, что подобная патологическая жестокость присуща только «красным» или, по крайней мере, «прото-красным», красным в потенции. Доля логики в этом действительно есть. В ходе революции и Гражданской войны именно красные опирались на худшие, низменные стороны человеческой натуры, возводили жестокость в культ, априори полагали, что некие «классы» являются их врагами и подлежат уничтожению, давали возможность сделать карьеру явным уголовникам и душевно неуравновешенным людям, считали преступников социально близкими себе. Однако вряд ли солдаты августа 1917-го, резавшие мясо из живой телки, были убежденными большевиками по духу. Как и крестьяне, убивавшие арабских жеребцов и живьем свежевавшими быка. Как и те, кто резал коров в 1905-м: тогда и в столицах-то большевиков не было. Нет, не в большевиках дело (хотя после 1917-го партия, конечно, с удовольствием подпитывалась именно такими носителями патологий).
«Русская дикость», рвущаяся на волю народная «силушка», которой дивятся иностранцы?.. Извечно пренебрежительное отношение к животным – «тут людям жрать нечего, а еще эти…»?.. И это тоже. Но ответ, думается, лежит все же в иной плоскости.
Любая революция, любой бунт, «бессмысленный и беспощадный» — это прежде всего проявление человеческой гордыни. И не просто проявление – торжество, дикий разгул, люциферство. «Мы вместе – сильнее Бога», как уверенно написала в августе 2020-го одна минская поэтесса… Человеку, до того согбенному, стесненному некими обстоятельствами, вдруг начинает мниться, что он достоин много большего, что пришла пора некоего волшебного обновления всего вокруг. Примерно как дома: подмел, помыл полы – и стало лучше, свежее!.. Именно на таком примитивном уровне и воспринимаются большинством все революции по сей день. Накипело! Вот скинем Царя – и заживем!.. Все начнем заново!.. А для того – «до основанья, а затем…» А зачем? «Чтобы не ездили туда и не вспоминали», — как кратко объяснили крестьяне поджог пушкинского Михайловского… Вот так вот. Нечего вспоминать. Все теперь новое…Нечего и говорить, какое страшное разочарование постигает тех, кто поддается на эту детскую обманку. Но – так устроен человек, что, пока не почувствует последствия на своей шкуре, убеждать его в чем-то бесполезно. Только стоя на дымящихся руинах страны, слушая плач своего голодного ребенка и сытый смех того, кого смута вынесла наверх, поймет, что что-то пошло не так…
А пока нет никаких руин, а есть только призрак власти в руках, безудерж, ощущение безнаказанности, надежда на то, что я, именно я буду «в порядке», – тогда на поверхность всплывает все самое страшное, самое худшее. Бессмысленная, чудовищная жестокость, не мотивированная ничем, кроме бесовщины, опьянения кровью и вседозволенностью. И смысла в происходящем – никакого. Ведь, если вдуматься, свободолюбивым крестьянам эти барские коровы и кони очень даже пригодились бы в собственном хозяйстве, чего ж их резать-то?.. Но Смысл и Ад – вообще понятия противоположные. «Краем, где нет места рассудку» метко назвал преисподнюю английский классик Джон Фаулз…
Можно возразить, конечно: были ведь и разумные. Собрались вот крестьяне Поленова и спокойно постановили: не жечь. Сейчас директор усадьбы-музея – правнучка художника Поленова. Но задайте себе простой вопрос: а много ли в России и других постсоветских странах таких усадеб?.. Часто ли работает человеческий разум во время разгула стихии в толпе?..
Поэтому, начиная играть в революцию или просто даже увлекаясь «прогрессивными» идеями, или желая как-то «исправить этот мир» — задумайтесь. Потому что в перспективе вас ожидает именно участь тех, кто на ходу вырезает кусок мяса из живых тел несчастных животных. И это не озверение: несчастные молчаливые звери выступают тут просто в роли жертвы. Это полное расчеловечивание. Уподобление бесу. Бес-смыслица.
Революция. Край, где нет места рассудку.
