Автор: Владимир Можегов
Вместо того чтобы бороться с мифическим «фашизмом» (слово, давно потерявшее всякий положительный смысл), не пора ли нам уже начать называть врага его настоящим именем?
Но сначала обратимся к «глобализму». В отличие от полностью оторванного от реальности «фашизма», этот термин действительно определяет нечто по-настоящему существенное.
Впрочем, русскоязычная википедия трактует его крайне размыто: Глобализм — целостная система взаимосвязанных идеологических, политических, экономических, социальных, военных, культурных, пропагандистских и т. д. мероприятий, направленных на утверждение в глобальном масштабе господства той или иной социально-экономической, политической, идеологической, религиозной доктрины.
Англоязычная википедия оказывается гораздо откровенней. Она связывает рыночный глобализм с идеологией неолиберализма, отмечая, что концепция глобализма возникла в послевоенные 1940-е в Соединенных Штатах и означала «глобальный капиталистический порядок» под руководством тех же Соединенных Штатов.
Справедливо. Сегодня этот «глобальный капиталистический порядок», который держится на финансовой (господство доллара) и военной (господство американского авианосного флота) мощи являет себя как главный враг и антагонист концепции многополярного мира.
И такой взгляд на вещи – геополитическое противоборство (на всех уровнях) концепции глобализма и многополярного мира – вполне рабочий. Но явно еще недостаточен. Он дает представление о размахе (овладеть всем миром), но мало что говорит о существе глобализма.
Впрочем, что такое «неолиберализм», хорошо известно. От классического либерализма неолиберализм отличается вот чем. Первый требует освобождения частных денег от государства: это мой бизнес, это мой банк, государство, не лезь! Второй затягивает уже немного иную песню: это мой банк, это моя ТНК. Они давно освободились от государства и овладели почти всем. И вот теперь ты, государство, стань моим защитником. Огради меня как от недовольства своих граждан, так и от внешних враждебных сил. Таким образом, неолиберализм есть идеология крупных (самых крупных) частных финансистов, предлагающих государству (государствам) стать их силовой конторой. При этом «центральные офисы» глобализма (центры принятия решений), такие как ФРС, Сити, МВФ и Всемирный банк, желают стать уже во главе всех государств и единолично разруливать все мировые вопросы. Именно это в самом своем существе и есть глобализм.
И все же это лишь одна из составляющих идеологии глобализма. Есть и другая.
Взглянем, например, на сегодняшних американаских неоконов — боевых лоббистов политики ФРС. Те же неоконы (Блинкен, Салливан, Нуланд, Каган) стоят, главным образом, и за сегодняшней войной на Украине, и на Ближнем Востоке.
Генезис этой компании крайне интересен. Основные боевые силы неоконов вышли в свое время из Четвертого интернационала Льва Троцкого. Макс Шахтман, лидер будущих неоконов, был доверенным лицом опального революционера, а Ирвинг Кристол, будущий глава неоконов, — верным учеником и соратником Шахтмана.
Изменив курс троцкистского корабля резко вправо, команда Шахтмана-Кристола сначала причалила к левому крылу Демпартии, где смешалась с тамошними ястребами. А затем, уже перебравшись в Республиканскую партию в команде Рейгана (где и получила кличку «неоконы» — неоконсерваторы), включилась в борьбу с СССР и соцлагерем в целом.
Именно неоконы стояли во многом и за польской Солидарностью, и за советским диссидентским движением, и, вообще, за «перестроечным дискурсом». Знакомые с положением дел на местах (большая часть их — выходцы из Восточной Европы), они умело маневрировали и продолжают маневрировать на постсоветском пространстве. А также на Ближнем Востоке (в США их порой называют «фракцией партии Ликуд»).
В целом эта не очень большая (сотня-другая голов, постоянно мельтешащих тут и там), но очень энергичная и пронырливая группа, влияние которой обеспечивает именно шефство над ними крупного капитала. (Предшественником неоконов в американской политике можно назвать банкира Берни Баруха, который в большой степени контролировал политику США от времен Вильсона до времен Трумена).
Но неоконы — это группа влияния внешней политики США (Советская перестройка, 911, первая и вторая иракская война и т. д.). Не менее интересна внутренняя политика, где у глобализма есть свои «штурмовые отряды». Например, группа т. н. «Нью-Йоркских интеллектуалов», которая в годы, предшествующие контркультурной революции в США держала под контролем культурную жизнь американских мегаполисов.
В массе своей это были те же выходцы из Восточной Европы, окончившие тот же Городской Колледж Нью-Йорка и принадлежащие к тем же троцкистским кругам (их крайне популярный среди университетской молодежи журнал «Партизан ревю» был духовным и культурным флагманом революции шестидесятых).
Эта группа была ответственна во многом и за левую политику американских университетов, и за популяризацию фрейдизма, и за антирасовую и мультикультурную политику шестидесятых (тех еще многочисленных предшественников БЛМ). Это люди, которые во многом подготовили и провели контркультурную революцию 60-х, разрушившую консервативную матрицу США, а затем и Западной Европы.
Третья группа (тесно примыкающая ко второй) — философы Франкфуртской школы (Хоркхаймер, Адорно, Маркузе и др.). Если Нью-Йоркские интеллектуалы контролировали культурное поле страны (решая, кого считать художником, писателем, поэтом, а кого нет), то франкфуртцы трудились непосредственно над выработкой новой мультикультурной идеологии. Сначала эта идеология (мульткультурализм, политкорректность, всесмешение, миграция, культура отмены, антирасизм и антибелый расизм, ЛГБТ и БЛМ-движения) стала знаменем американской контркультурной молодежи, а сегодня – мейнстримом дискурса Демпартии США и глобализма в целом.
Генезис той группы подобен двум предыдущим. Франкфуртцы были теми же большевиками-марксистами, выбравшими фундаментом своей борьбы формулу итальянского большевика Грамши: чтобы победить, нам необходимо захватить сперва «царство культуры».
Скрестив марксизм с фрейдизмом группа «франкфуртской школы» выдала нагора целый корпус подрывных книг, которые под знаменами «борьбы с фашизмом» (тогда это слово означало традиционную белую семью, культуру и церковь) подготавливали крушение традиционной белой христианской цивилизации Запада.
Итак, неоконы, «культурные критики» и фрейдомарксисты-«франкфуртцы» — вот группы (не только, конечно, они, но они в большой степени), которые стоят за революционными процессами глобализма и неолиберализма (мировая революция, но иными, необольшевистскими методами) и определяют политику сегодняшней Демпартии США.
Однако до сих пор эта огромная, более чем существенная часть идеологии глобализма остается в тени. На нее не направлены софиты, она остается вне фокуса дискурса наших политологов, философов, культурологов, пытающихся объяснять сегодняшний мир. И это очень плохо. Поскольку именно сокровенность дает силы врагу. Бороться с ним станет гораздо легче, если вытащить его на свет Божий.
Сегодня слишком много говорят о нацизме. Что ж нацизм действительно существует, и он действительно опасен. Например, сегодняшний Израиль на глазах всего мира проводит вопиюще нацистскую политику геноцида в отношении Газы и Палестины. Но все же Израиль или Украина – явления более-менее локальные.
Слово «фашизм», как мы уже сказали, давно потеряло всякий смысл, превратившись в ругательство или, еще хуже, средство, применяющееся для того, чтобы «не дать встать русскому самосознанию», как точно заметил Солженицын. И так не только у нас, но по всему миру.
Слова и термины важны. В древнем Китае и древней Греции верили, что неверно настроенный музыкальный лад может привести государство к краху. Лады должны быть настроены верно. Вещи должны быть названы своими именами, возвращены на свои места. Только тогда и в мозгах все встанет на свои места.
Думается, лучшее имя, которое подошло бы той реальности, которая нам действительно угрожает, – либерал-большевизм. Этот термин точно отражает как исторический генезис явления, так и саму его суть и цели – это все та же «мировая революция», только иными необольшевистскими методами.
Либерал-большевизм и его боевые отряды – это есть настоящая боевая сила глобализма, точно так же, как старые большевики-троцкисты были движущей силой «мировой революции» ХХ века. Наведя порядок в этих фундаментальных понятиях, мы, даст Бог, наведем его и во всем остальном.
