Автор: Елизавета Преображенская

 

29 июля 1783 года в семье Великого князя Павла Петровича и его супруги, Великой княгини Марии Федоровны появилась на свет дочь, названная Александрой. Она была третьим ребенком великокняжеской четы, до нее родились Великие князья Александр и Константин. Венценосную бабушку появление на свет внучки не очень обрадовало. Она писала барону Гримму: «Моя заздравная книжка на днях умножилась барышней, которую в честь ее старшего брата назвали Александрой. По правде сказать, я несравненно больше люблю мальчиков, нежели девочек…» Государыня была убеждена, что ее внучек ждет незавидная судьба, так как найти им партии, достойные их титула и влияния было непросто. Это касалось не только дочерей Павла I, но и всех последующих поколений русских принцесс.

Воспитывалась Великая княжна Александра Павловна, как и появившиеся вслед за ней ее младшие сестры, под руководством баронессы Шарлотты Карловны Ливен. Императрица Екатерина II поначалу, казалось не замечала Александру Павловну и даже говорила о ней «ни рыба, ни мясо», но с годами девочка превращалась в настоящую красавицу, была прилежна, умна, обладала мягким и добрым нравом. «До шести лет, она ничем не отличалась особенным, но года полтора тому назад вдруг сделала поразительные успехи: похорошела, выросла и приняла такую осанку, что кажется старше своих лет. Говорит на четырех языках, хорошо пишет и рисует, играет на клавесине, поет, танцует, учится без труда и выказывает большую кротость характера…» — сообщала Государыня барону Гримму.

И чем старше становилась Великая княжна, тем чаще ее бабушка задумывалась о поиске для нее достойной партии, и все чаще мысли Императрицы обращались к соседней Швеции. Александре Павловне едва исполнилось 11 лет, а ее бабушка уже всерьез оговаривала условия ее брака с молодым королем Швеции Густавом Адольфом IV. Отношения между странами были непростыми и династический брак должен был стать залогом их смягчения. В 11 лет Великая княжна начинает изучать шведский язык, а лучшие портретисты России и Европы воспевают ее красоту на своих полотнах. Но все было не так просто, как хотелось бы Императрице. Русская сторона требовала сохранения за Великой княжной ее православного вероисповедания, что смущало шведов, не желавших королевы иной веры. Шведская сторона требовала выдачи беглого барона Армфельта, на что не соглашалась Россия. Матримониальные переговоры настолько зашли в тупик, что в Швеции посчитали нецелесообразным русский брак короля и 1 ноября 1795 года было объявлено о помолвке короля Густава Адольфа IV с принцессой Луизой-Шарлоттой Мекленбург-Шверинской. Сказать, что Екатерина II была в ярости – значит не сказать ничего. Из Петербурга тотчас же полетели гневные письма и депеши. Государыня писала о регенте: «Но зачем он женит своего племянника на кривобокой дурнушке? Чем король заслужил такое жестокое наказание? Ведь он думал жениться на невесте, о красоте которой вся Европа говорит в один голос».

Мекленбургская помолвка завершилась тем, что русская Императрица подкупила интригана Кристина, который убедил короля, что его в самом деле хотят женить на горбатой уродине, король поверил и помолвку разорвал. Справедливости ради надо сказать, что хотя принцесса Луиза и не была такой же ослепительной красавицей как русская Великая княжна, но и уродиной она не была. Королю солгали и эта ложь не принесла счастья Александре Павловне.

После разрыва помолвки король отправился в Петербург – знакомиться с Великой княжной. 11 августа король и регент прибыли в Петербург под именами граф Гага и граф Ваза. Король убедился, что его невеста действительно так прекрасна, как о ней говорят, Великая княжна тоже прониклась теплыми чувствами к юному королю. «Все замечают, что Его Величество все чаще танцует с Александрой и что разговор у них не прерывается… Кажется, и девица моя не чувствует отвращения к вышеупомянутому молодому человеку: она уже не имеет прежнего смущенного вида и разговаривает очень свободно со своим кавалером. Должна сказать, что это такая парочка, которую редко можно встретить. Их оставляют в покое, никто не мешает, и, по-видимому, дело будет слажено или, по крайней мере, условлено до отъезда Его Величества…»

Месяц балов и празднеств должен был завершиться долгожданной помолвкой. Оставалось только подписать брачный договор. Русская сторона по-прежнему включить в договор статью о том, что Великая княжна сохранит за собой веру, в которой была рождена и воспитывалась, король отвечал уклончиво, включать в договор статью отказывался, убеждая, что для этого достаточно его устных заверений. Споры разгорелись с новой силой и завершились тем, что Густав-Адольф попросту не явился на обручение. Великая княжна была убита горем, она плакала от унижения и просила позволения не являться на бал, который должен был состояться в честь дня рождения Великой княгини Анны Федоровны.

Король покинул Петербург, а возвратившись в Швецию, заключил помолвку с принцессой Фредерикой Баденской, младшей сестрой Великой княгини Елизаветы Алексеевны. Демарш шведского короля настолько шокировал русскую Императрицу, что у нее вскоре случился апоплексический удар, после которого она умерла. Следующую помолвку Великой княжны заключал уже ее отец, Император Павел I. Здесь тоже исходили из политической выгоды. Россия сблизилась с Австрией, был необходим династический союз. Претендентом на руку Великой княжны стал брат австрийского Императора, эрцгерцог Иосиф Антон Иоганн, Палатин Венгрии. Зимой 1799 года эрцгерцог прибыл в Петербург. 20 февраля в Зимнем дворце состоялось обручение ее высочества Великой княжны Александры Павловны с его королевским высочеством австрийским эрцгерцогом Иосифом, а 30 октября состоялось венчание. На сей раз никто не требовал от Великой княжны перемены веры.

Эрцгерцог Иосиф, Палатин Венгерский

Спустя два месяца молодожены отправились в Вену, где во время представления Императору Францу II и Императрице Марии-Терезии (урожденной принцессы Бурбон-Сицилийской) Александру Павловну постигло разочарование. Дело в том, что новоиспеченная Палатина Венгрии была одно лицо с ее тетушкой, принцессой Елизаветой Вюртембергской, первой супругой Австрийского Императора: «Когда Великая княгиня представилась их цесарским величествам, Император, узрев сверх чаяния, в лице своей племянницы живое изображение своей первой супруги, Императрицы Елисаветы содрогнулся. Воспоминание счастливого с ней сожития привело его в чрезвычайное смущение духа, которое равномерно чрезвычайно огорчило сердце Императрицы, нынешней второй супруги! После сего возгорелось против невинной жертвы непримиримое мщение…»

Так, сама того не ожидая, Великая княгиня нажила в лице Императрицы мстительного и жестокого врага, припомнили ей даже то, что подыскивая невесту для Павла Петровича, Екатерина II отвергла всех Бурбон-Сицилийских принцесс, назвав их уродцами. Последовала череда мелочных и отвратительных выходок: однажды Великой княгине запрещали являться в обществе в подаренных родителями драгоценностях (которые были гораздо лучше того, что носила австрийская Императрица). Александра Павловна смирилась с этим запретом и стала носить живые цветы в качестве украшений, но и это вызвало негодование и выговор Императрицы.

Вскоре молодая чета уехала в Будапешт. Атмосфера там была гораздо более дружелюбной, нежели в Вене. Палатина пленяла сердца своей добротой и кротостью. Но и это вызвало негодование в Вене, в особенности когда выяснилось, что Палатина в ожидании, венский двор стал опасаться рождения принца и отторжения Венгрии от Австрии. Как на зло, в это время эрцгерцог Иосиф был вынужден отправиться в Вену для командования войсками, его супруга отправилась вслед за ним. В Вене Великая княгиня снова столкнулась с озлобленностью и интригами. Единственными, кто заботились о ней в этот момент были ее духовник, отец Андрей Самборский и его дочь. Дошло до того, что отцу Андрею пришлось лично покупать продукты для Великой княгини, а его дочери – готовить, так как блюда, что подавались Александре Павловне при дворе были ужасно приготовлены.

Все это было бы сложно пережить даже взрослому человеку, а Александре Павловне едва исполнилось 17 лет. Беременность ее протекала очень тяжело и осложнялась продолжительными поездками из Офена в Вену и обратно. 7 марта 1801 года эрцгерцогиня родила дочь, названную Александриной. Девочка прожила всего час, а через 9 дней умерла и Александра Павловна. Она не успела получить страшные вести о гибели ее отца, Императора Павла I в Петербурге. В Венгерском дворце на фортепиано Палатины остались лежать ноты русской песни «Ах, скучно мне на чужой стороне», которую она часто напевала в последний год своей жизни.

Александру Павловну, которую венгры называли своей покойной королевой, похоронили в греко-русской часовне в Уреме, однако и после смерти она не знала покоя. Ее останки перемещали из церкви в 1811 году, во время нашествия французов, затем – в 1838 году, в связи с наводнением. В 1977 году группа венгерских исследователей вскрыла гроб с телом Александры Павловны. Они перенесли тело в Институт Археологии, где сделали множество разных анализов и проб. Так выяснилось, что вопреки народной молве, обвинявшей Императрицу Марию-Терезу в отравлении Великой княгини, Александра Павловна не была отравлена. Однако, после этих исследований тело Великой княгини не вернули в церковь, а перевезли на квартиру к одному из ученых, где останки находились на протяжении нескольких лет. Маленький ребёнок хозяина воспринимал останки Великой княгини как куклу, любил гладить её по голове, а перед сном говорил ей «спокойной ночи»! Когда же останки Александры Павловны вернули в склеп, он был ограблен. После этого ограбления останки снова перенесли –в склеп Габсбургов. Только в 2004 году останки возвратили в церковь в Уреме, где они покоятся по сей день.

Несостоявшийся супруг Александры Павловны, король Густав Адольф IV в 1809 году лишился трона, его род, Ваза, не только потерял свою корону, но и пресекся через одно поколение. Следующий династический союз России и Швеции состоялся через 100 с лишним лет после неудачной помолвки Александры Павловны, когда Великая княжна Мария Павловна-младшая вышла за принца Вильгельма Шведского, герцога Седерманландского.

Эрцгерцог Иосиф Австрийский, Палатин Венгрии, носил траур 14 лет, впоследствии он был женат еще дважды. Один из сыновей эрцгерцога, Стефан, в 1840-х годах всерьез рассматривался в качестве возможного жениха для дочери Императора Николая I, Великой княжны Ольги Николаевны, но, помня о скорбной судьбе Александры Павловны в Австрии, русский двор не решился выдавать туда еще одну свою Великую княжну. Больше династических союзов с Австрией у России не было.

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

Поделиться ссылкой: