Автор: Елизавета Преображенская
Мы не можем себе представить праздник Рождества Христова без зеленой, ароматной, ярко украшенной рождественской ёлки. А ведь когда-то она не была столь обязательным атрибутом праздника, ни при Петре I, ни при Екатерине II. Эту красивую традицию подарила нам юная немецкая принцесса – дочь Прусского короля Шарлотта. В 1817 году она приехала в Россию, приняла православие и имя Александра Федоровна и вышла замуж за русского Великого князя Николая Павловича, став Великой княгиней. Молодая чета поселилась в Аничковом дворце. Это был тот редкий случай, когда династический брак был браком по любви. Великий князь Николай всячески баловал свою молодую супругу и именно для нее в 1817 году в Аничковом дворце была установлена Рождественская ёлка. Это напомнило Великой княгине ее детство и рождественские праздники в ее родной Пруссии. В великокняжеской семье рождественская ёлка стала традицией и наряжалась каждый год.
Шли года, в семье один за другим появлялись дети (всего их было семеро), а Великий князь Николай в 1825 году стал Императором Всероссийским, его супруга – Императрицей Александрой Федоровной. Постепенно традиция украшать ёлку и обмениваться подарками вышла за пределы царского дворца, ёлки начали устраивать сначала в аристократических особняках Петербурга и Москвы, а затем и по всей Российской Империи. Ну а в самом дворце украшали уже не одну ёлку, а по одной для каждого члена семьи, кроме того – предполагалась ёлка для свиты и для дворцовых слуг. Никто в Рождественскую ночь не оставался без подарка.
Фрейлина Мария Фредерикс вспоминала об одном из таких праздников: «В сочельник, после всенощной, у Императрицы была всегда ёлка для её августейших детей, и вся свита приглашалась на этот семейный праздник. Имели каждый свой стол с ёлкой, убранной разными подарками…нас всегда собирали сперва во внутренние покои Её Величества. Там около закрытых дверей концертного зала или ротонды в Зимнем дворце, в которых обыкновенно происходила ёлка, боролись и толкались все дети между собой, царские включительно, кто первый попадет в заветный зал. Императрица уходила вперед, чтобы осмотреть еще раз все столы, а у нас так и бились сердца радостью и любопытством ожидания. Вдруг слышался звонок, двери растворялись, и мы вбегали с шумом и гамом в освещенный тысячами свечей зал. Императрица сама подводила каждого к назначенному столу и давала подарки. Можно представить, сколько радости , удовольствия и благодарности изливалось в эту минуту. Ёлку со всеми подарками потом мне привозили домой, и я долго потешалась и угощалась с неё, эти подарки состояли из разных вещей, соответственно летам. В детстве мы получали игрушки, в юношестве книги, платья, серебро, позже – бриллианты и тому подобное. У меня до сих пор хранится письменный стол с одной из царских ёлок…».
Рождество 1840 года вместе с Императорской семьей отмечала принцесса, которой суждено было стать следующей русской Императрицей. Она уже приняла православие и имя Мария Александровна. Ее свадьбу с Цесаревичем Александром назначили на весну 1841 года, а зимой 1840 невеста Наследника писала брату Карлу в Дармштадт о праздновании Рождества в Зимнем дворце: «… когда позвонили, мы бросились в залу; у каждого своя разукрашенная ёлка с зажженными свечами, совсем как у нас. Несколько слов о полученных мной подарках: От Саши я получила картину «Агарь и Измаил в пустыне», написанную графиней Еглофштейн в Риме, затем прелестный браслет с голубой эмалью, с золотом и бриллиантами и хорошенькую греческую серебряную корзиночку. От государя – восхитительное золотое колье с сапфирами и маленькими рубинами с застежкой из бриллиантов и крупным жемчугом посередине. От князя Волконского – со смарагдами и такую же брошь в хорошеньком футляре. От государыни – золотой браслет с темно-голубой эмалью, два прелестных мозаичных столика Буль, восемь платьев, среди которых одно чудное бальное платье, белое с розами без листьев; утренние платья, одно на розовой подкладке, другое из белого шелка, два обыкновенных и одно русское платье, розовое с серебром; далее – цветы, шляпку, красное кашне, ящичек с почтовой бумагой, на которой пишу, туалетный прибор из бледно-голубого фарфора с золотом, готического стиля, для нашей маленькой фермы в Петергофе, рабочий ящичек, разные ящички, фарфоровые вещи и т.д. От Олли и Адини – браслет с бирюзой».
Традиционно Рождество праздновали в Зимнем либо Аничковом дворцах, при Императоре Александре III –в Гатчинском дворце, в последнее Царствование – в Царскосельском Александровском дворце.
Гатчинское Рождество вспоминала Великая княгиня Ольга Александровна в своих мемуарах:«После службы наступало время ужина для Папа, Мама и нас, пятерых детей, а затем наступал момент, который так хорошо знаком всем датским детям. Ты сидишь и ждешь напротив закрытой двери, а твой взгляд прикован к тусклой желтой полоске света, пробивающейся из-под двери, пока она вдруг не распахнется настежь! В ту минуту, когда в Гатчинском дворце раскрывались двойные двери, начинали звонить старые церковные колокола. В комнате были расставлены семь рождественских елей — для каждого из нас, а возле них — стол с подарками. Мы заранее знали, где чьи елки и со всех ног бежали к ним! Разумеется, там были подарки от Папа и Мама, от наших родственников и остальных членов семьи. Среди них обязательно были коробки с дарами от наших датских дедушки и бабушки и от английских родственников. Один из кульминационных моментов праздника наставал, когда мы распаковывали эти рождественские коробки. Как правило, мы имели представление о том, какие в них будут подарки, но все равно были так тронуты, что бабушка и дедушка об этом заранее подумали! В последующие два дня нам разрешалось играть под елками, а затем мы упаковывали наши вещи и забирали их к себе наверх в комнаты, где делились ими с теми из прислуги, кто был нам особенно близок. На третий день Рождества мы устраивали рождественский вечер для солдат. Это был восхитительный день. По этому случаю казаки, солдаты и моряки, служившие во дворце, собирались на большую рождественскую елку. Все происходило в помещении наподобие манежа. Каждый присутствующий на празднике в тот вечер получал какой-нибудь практичный подарок, вроде заварочного чайника, ложек, ножей, вилок, блюдечек для масла, фарфоровых тарелок и тому подобного. Солдаты приходили один за другим и по очереди вытаскивали большой лотерейный номер, а все дети с большим удовольствием помогали найти подарок, соответствующий этому номеру. Найдя, наконец, гостинец, мы бежали с ним к Мама, а следом за нами шел солдат. Мама своими руками вручала каждому подарок. Кроме того, каждый получал сувенир; как правило, это была ложка или бокал с выгравированным на нем Императорским двуглавым орлом. Эта церемония длилась несколько часов, и солдаты следовали вокруг гигантской рождественской елки нескончаемой вереницей. Я обожала смешанный запах хвои и армейских сапог — для меня в нем воплощалось настоящее Рождество».
А Рождество в Александровском дворце вспоминала ирландская няня Великих княжон, Маргарита Игер: «В разных частях здания было не менее восьми елок. Императрица сама нарядила их и лично выбрала подарки для каждого члена своей семьи и офицеров охраны. Одну елку даже отправили казакам в школу верховой езды. У нас с детьми была своя ель. Она была закреплена в музыкальной шкатулке, которая играла немецкий рождественский гимн. Это было прекрасно. Все подарки были выложены на покрытых белыми скатертями столах, и дерево стояло в течение нескольких дней, вызывая неизменный интерес и восхищение у детей. Им было очень грустно, когда елку убрали незадолго до того, как мы отправились в Санкт-Петербург, но их утешило то, что им разрешили помочь раздать подарки прислуге… Мы видели Императрицу в ее праздничном наряде. Она была прекрасна в придворном платье из белого атласа с длинным шлейфом из парчи. У нее на шее было ожерелье из семи нитей бриллиантов и пояс из таких же искрящихся драгоценных камней, концы которого падали на подол ее платья. На голове у Императрицы был кокошник — головной убор в форме полумесяца — также из белой парчи, богато украшенный крупными бриллиантами. Сзади была кружевная вуаль, ниспадающая почти до колен. Маленькие девочки были в восторге от того, что она так великолепно одета. Они обнимали ее с безмолвным восхищением, и вдруг великая княжна Ольга хлопнула в ладоши и горячо воскликнула: «О, мама, ты такая красивая, как рождественская елка!».
В 1914 году традиция рождественской ёлки в России впервые оказалась под угрозой. Неразумная истеричная пресса пыталась усмотреть в этом германофилию и добивалась отказа от традиции, привезенной прусской принцессой. Кроме того, врагом традиции зачастую выступал Синод. Но за рождественскую красавицу вступилась другая Императрица Александра Федоровна – супруга Императора Николая II. Она прекрасно знала и чувствовала, что рождественская ёлка мила русскому сердцу и что без нее праздник утратит большую часть очарования. «Говорят, Синод издал указ, воспрещающий устраивать ёлки. Я постараюсь добраться до истины в этом деле, а затем подниму скандал. Это совершенно не касается ни Синода, ни церкви, а затем чего ради лишать этого удовольствия раненых и детей? Только из-за того, что этот обычай первоначально позаимствован у немцев? Какая безграничная узость!» — писала Александра Федоровна Государю.
Последнюю свою ёлку Царская семья наряжала в Тобольске. Это была ароматная сибирская бальзамическая ёлка и по словам Великой княжны Ольги Николаевны, она пахла апельсином и мандарином, а по стволу ее постоянно струилась смола. Из украшений был только серебряный дождь и церковные восковые свечи. Наставник Цесаревича Пьер Жильяр, сопровождавший Императорскую семью в Тобольской ссылке, вспоминал об этом грустном празднике: «Государыня и Великие Княжны в течение долгого времени собственноручно готовили по подарку для каждого из нас и из прислуги. Ее Величество раздала несколько шерстяных жилетов, которые сама связала; она старалась таким образом выразить трогательным вниманием свою благодарность тем, кто остался им верен. 24 декабря священник пришел служить Всенощную на дом; все собрались затем в большой зале, и детям доставило большую радость преподнести предназначенные нам «сюрпризы». Мы чувствовали, что представляем из себя одну большую семью, все старались забыть переживаемые горести и заботы, чтобы иметь возможность без задних мыслей, в полном сердечном общении наслаждаться этими минутам спокойствия и духовной близости».
После революции большевистское правительство яростно боролось с Рождеством в целом и рождественской ёлкой в частность. Но люди все равно праздновали, тайно ходили на службы в уцелевшие храмы, тайно ставили и наряжали ёлки, обменивались скромными подарками. Ничто не могло устранить из сердца русского человека эту традицию. Осознав это, большевики выдумали свой пролетарский Новый год и новогоднюю ёлку, но не следует забывать о том, что к Новому году ёлка не имеет никакого отношения и она может быть только рождественской. Новый год в Императорской России вовсе не был семейным праздником, на Новый год проводили высочайшие выходы в Зимнем дворце, служили молебен в дворцовой церкви, вечером – проводили святочные балы или маскарады. Жаль, что многие соотечественники не помнят об этом и чтут несуразные традиции, навязанные большевиками.
