Автор: Александр Гончаров
18 декабря (ст. ст) 1892 года один будущий известный историк завершил научную статью под названием «Отношение веча к княжеской власти в удельный период русской истории». Она явно готовилась в качестве предварительного материала к защите магистерской диссертации в Киевском Императорском университете святого Владимира, основанном в 1833 году по указу Императора Николая Павловича.
Собственно, в статье ничего нового (для своего времени) обнаружить невозможно. Автор рассматривает развитие вечевой «демократии» на всей территории Руси, попутно отмечая, что она была сильна в Великом Новгороде, в Киеве − как бы и не очень, а в Галиции вообще шло противостояние веча и княжеской власти.
Любопытно, что в статье ни разу не встречаются слова «Украина», «украинец» и «украинский». Правда, текст историк так и не опубликовал, он сохранился только в рукописи и ни в одно из его собраний сочинений не входит.
Чему мы удивляться не будем. Ведь этим соискателем магистерской ученой степени являлся Михаил Сергеевич Грушевский (1866-1934), ныне прозываемый «отцом украинской истории».
Успешно защитив диссертацию, этот гражданин Российской Империи перебирается в 1894 году на территорию её геополитического врага – Австро-Венгрии, где и возглавляет в Лемберге (Львове) университетскую кафедру всеобщей истории со специальным обзором истории Восточной Европы.
И вот здесь господин Грушевский начинает «самореализовываться» на полную. В течение нескольких лет он создает концепцию «Украины-Руси», где объявляет малороссов украинцами и прослеживает непрерывную «традицию» отдельного этнического развития вплоть до XVI столетия. Но еще в 1906 году Грушевский отмечал: «Конечно, в IX-X веках не существовало украинской народности в ее вполне сформировавшемся виде, как не существовало и в XII−XIV вв. великоросской или украинской народности в том виде, как мы ее теперь себе представляем». Однако в 1913 г., накануне Великой войны (1914-1918), «уважаемый» профессор пускается во все тяжкие. Он запускает украинцев уже во времена чуть ли не антов, а Киевская Русь объявляется созданием украинского псевдоэтноса.
Кстати, словесного кентавра «Украину-Русь» изобрел не Грушевский, а поляк Паулин Свенцицкий, издававший журнал «Село», лопнувший из-за его полной ненужности обществу и бесталанности авторов.
Такой окончательный разворот от единой истории Руси был неслучайным. Не секрет, что Грушевский сотрудничал с австрийскими спецслужбами, а в 1914 году его арестовывают в Киеве за сомнительные связи с австрийским консулом и причастность к организации Легиона сичевых стрельцов. Потом его просто высылают в Симбирск – родной город будущего «вождя мирового пролетариата». Что ж, истории иногда присуща горькая ирония…
Украинофильство Грушевского можно легко связать с австрийскими деньгами («история» Украины – это типичная идеологическая диверсия против России), а также с влиянием его наставника – польского шляхтича, примкнувшего к движению «хлопоманов» (народников-националистов, проповедовавших особый путь «украинцев»), профессора В.Б. Антоновича, но это не в полной мере объясняет перевирание русской истории ради мифического украинства.
Корни ненависти к России Михаила Сергеевича Грушевского надо искать в истории его рода.
В интернете нам услужливо подсовывается материал о том, что Грушевский был православным, а его отец достойным ученым по разряду русской словесности и создателем учебника церковнославянского языка, одобренного министерством Просвещения Российской Империи. За счет отчислений за переиздания этого учебника Михаил Грушевский и мог заниматься своим «творчеством» уже в России, не напрягаясь преподавательской деятельностью.
Кстати, на нынешней Украине Грушевскому приписывают принадлежность к казацкому роду Грушей-Грушевских, одна ветвь которого перешла в духовное сословие.
Беда только в том, что предки Грушевского являлись униатами, а еще принадлежали к шляхетскому роду герба Корчак. То есть они предали и свою веру, и свой русский народ, в то время как другие отстаивали самость даже и ценой своей жизни.
Ощущать себя принадлежащим к иудам психологически противно. Потому и решился Грушевский перекроить настоящую историю Руси. Получается, что не только австрийские подачки, но и личная заинтересованность двигала апологетом «украинства».
Нельзя сбрасывать со счетов и еще один фактор. Михаил Сергеевич не был гениальным историком. Он даже в подметки не годился признанным корифеям русской исторической науки, уступая не только Соловьеву, Ключевскому, но и Костомарову. Ничего нового Грушевский принести не мог чисто в силу своей прискорбной серости и заурядности. А быть обыкновенным профессором и преподавателем в университете ему не позволяла гордыня.
Вскормленный Российской Империей историк ее ненавидел, как и всякий… революционер. Отцы Грушевского и Ульянова достигли ранга действительного статского советника, а вот их сыновьям это казалось слишком малым. Они жаждали власти и обожания толпы.
Грушевский, первоначально причислявший себя к либералам, в конце концов скатился до партии украинских социалистов-революционеров. Отделение Малороссии от России – это вполне революционный путь.
Надо сказать, что сам Михаил Грушевский в университете был хорошо методологически обучен, поэтому и великолепно понимал, что его историческая схема обладает огромным количеством слабых мест. И это приводило к тому, что с серьезными оппонентами профессор предпочитал в дискуссии не вступать. Например, в 1917 году Грушевский просто отказался вступать в дискуссию с историком И.А. Линниченко, выпустившим брошюру «Малорусский вопрос и автономия Малороссии. Открытое письмо к профессору Грушевскому», в которой камня на камне не оставил от «теории» Украины-Руси.
Февральский переворот 1917-го оказался целебным бальзамом для гордого сердца пана Грушевского. Вдруг обнаружилась возможность крупной политической карьеры. В Киеве абсолютно беззаконно сформировалось «самостийное» правительство Украинской Центральной Рады. При явном дефиците культурного политического кадра, Грушевского заочно избрали ее председателем. В конце марта он возглавил её уже и очно.
В 1918 году по инициативе Грушевского была провозглашена Украинская народная республика (УНР). Стимулом для этого шага послужил захват власти большевиками в Петрограде и начало гражданской войны. Смута – всегда удобное время для прохвостов и авантюристов, любящих половить политическую рыбку в кровавой революционной жиже.
О параде войск Центральной Рады в 1917 году Грушевский записал следующее: «Прийняв парад, привітав се людське стадо, послане на заріз, поцілував ікону – полкову святиню, котру мені показали». Собственно, это все, что надо знать о его отношении к людям, которыми его призвали управлять.
Поняв, что Раде без чужеземной помощи власть не удержать, Грушевский становится ярым германофилом и начинает писать стать об «украинско-немецком братстве». И после переворота гетмана Скоропадского профессор отнюдь не прекратил ратовать за «национальное возрождение Украины» под эгидой Германии.
Однако ничего не помогло. Все надежды Михаила Сергеевича рухнули. Немцы ушли. А ему пришлось бежать вон из страны, раздираемой гражданской войной, большевистским террором и разгулом анархии.
Но вот горе горькое — ни в Австрии, ни в Чехословакии профессор оказался никому не нужен. Российскую Империю опрокинули, а потому деньги на ветер никто выбрасывать не хотел. Печатать украинофильские опусы оказалось не за что, да и самому Грушевскому устроиться жить сыто не удалось.
Тогда «отец украинской нации» ринулся заигрывать с большевистской властью в России, писать покаянные письма и предлагать свои услуги по революционному украинизаторству.
Малороссия украинизироваться решительно не желала. Грушевский был сочтен замечательной фигурой для сеянья украинства. В 1924 году его привечают в СССР. В 1926 году в стране Советов пафосно отметили юбилей Грушевского (как-никак, но 60-лет исполнилось!), издали сборник его сочинений. В 1929 г. Михаила Сергеевича «избрали» в АН СССР.
Иуды всегда были востребованы советской властью. Благо недостатка в них не было. Здесь уместно вспомнить не только биографию самого М. С. Грушевского, но и его родственника – Сергея Григорьевича Грушевского (1892-1937).
Михаил Грушевский был крестным своего троюродного племянника, который тоже стал историком.
Сергей Грушевский, еще будучи студентом, примкнул к группе «украинских» националистов, а затем почему-то перешел на позиции русского национализма, а в 1915 году стал видным представителем Киевского клуба русских националистов. Его антиукраинские статьи и выступления вызывали приступы ярости у «свидомых». После большевистской революции Сергей Григорьевич примыкает к Белому Движению. Но в 1919 году он остается в Одессе, несмотря на приход «красных». Потом тихо-мирно занимается преподавательской и научной работой, но после разоблачительных статей в советской прессе, он с 1924 года превращается в ярого украинизатора Донбасса, а потом и Кубани. Но это в итоге не помогло. Его репрессировали, а в 1937 году и расстреляли за участие в вымышленной организации «Союз Кубани и Украины» и попытку создания националистического и буржуазного государства Единая Соборная Украина.
Михаилу Грушевскому тоже грозила печальная расстрельная кончина. Его пытались привлечь по «Академическому делу». Но вывернулся. И умер в своей постели в 1934 году.
А главный смысл украинской истории (по М. С. Грушевскому) иронически изложил советский памфлетист Остап Вишня: «Изрубив в капусту персидского царя Одария, украинский гетман Александр Македонченко украинизировал, как уже было сказано, Азию и повернул к Египту.
В Египте украинцы построили Хеопсову пирамиду и решили было основать на Ниле Нильскую Сечь, но испугались крокодилов и не основали.
Кое-кто из украинцев остался в Египте фараонить, а кое-кто погнал на Черкасщину египетского бугая Аписа, от которого и пошла порода серых украинских волов, которыми-то и «пахал мужик край дороги»…
Так и шла история Украины, вплоть до того времени, пока настоящие украинцы обосновались в американской и английской оккупационных зонах, где и основали свою самостийную державу с государственным бюджетом в сумме тридцать серебряных рублей».
