Автор: Елизавета Преображенская
Глядя на современный Луганск и его окрестности менее всего можно представить себе в этих декорациях живописные дворянские гнезда. Пыльная душная степь, скудная растительность с редкими деревьями, пересыхающие реки, невзрачный ландшафт, типовые и некрасивые города и поселки с вездесущими бетонными человейниками – творениями какого-то бездарного архитектора, напрочь лишенного фантазии и чувства прекрасного… Даже исторический центр Луганска, возникшего еще при Императрице Екатерине Великой, производит тяжелое, грустное впечатление – построек дореволюционного времени осталось немного и практически все они в плачевном состоянии. Такого я не видела ни в одном из городов, которые доводилось посещать: всегда и везде исторический центр города – это оживленное место, где работают кафе и рестораны, прогуливаются люди, открыты разнообразные магазины, музеи, театры… В Луганске исторический центр больше похож на вымерший город – можно час ходить по историческим улицам и не встретить ни одного человека, витрины магазинов забиты и заколочены, красивые здания эпохи модерна постепенно приходят в упадок и погибают при всеобщем равнодушии. Кто-то подумает, что причина в войне, но это не совсем так. Конечно, войны всегда все усложняют, но в городе и сейчас есть места для прогулок, парки, кафе, только почему-то все это расположено в новых, неживописных частях города. Более того, практически все городские парки и скверы находятся в тех местах, где до революции были кладбища. Картина видится мне такой: был обыкновенный уютный дореволюционный городок, в котором в 1917 году всё национализировали и экспроприировали, а ума сохранить и поддержать награбленное в надлежащем виде конечно не хватило. В итоге – прекрасные дореволюционные здания, отобранные некогда у их законных владельцев, ветшают и погибают, по превращенным в скверы старинным кладбищам катаются на роликах и самокатах, а жизнь города сосредоточена на так называемой «третьей улице строителей», то есть среди типовых пятиэтажек и многоэтажек, везде одинаковых, коими так бездарно разродился Советский Союз по всей своей территории и умудрился наградить подобной «архитектурой» даже некоторые африканские и латиноамериканские страны… Грусть от происходящего усиливается когда узнаешь о том, что до революции все было совершенно не так. Вокруг города были не только терриконы и мазанки, но и настоящие дворянские гнезда, которые вполне могли бы претендовать на культурное достояние региона.
В XVIII веке земли близ Луганска часто даровались тем подданным Государыни, которые были выходцами из славянских земель, захваченных Османами. Так появилась Славяносербия. Одним из первых таких поселенцев стал Константин Николаевич Юзбаши – полковник Бахмутского гусарского полка. Прослужив верой и правдой русской короне и выйдя в отставку, Константин Николаевич занялся благоустройством дарованных ему земель между реками Лугань и Северский Донец. Так возникли усадьбы Александровка и Веселая Гора. Для строительства усадеб был приглашен итальянский архитектор. Он же возвел храм Вознесения Господня в Александровке. Храм, к счастью, сохранился до наших дней.
Усадьба несколько раз меняла хозяев – продавалась или переходила по наследству. С 1806 года усадьбой владела семья помещиков Сомовых. Здесь родилась и жила одно время Евдокия Михайловна Сомова, по первому браку ставшая княгиней Орбелиани, а по второму – принцессой Мюрат. За принца Луи-Наполеона Мюрата вдова князя Орбелиани, урожденная Евдокия Сомова вышла в 1873 году. После этого она уже не бывала в родной усадьбе, жила преимущественно во Франции. Скончалась она в Ницце в 1924 году.
Последним владельцем усадьбы Александровка стал Камергер Лев Викторович Голубев, который был женат на Александре Макаровой, дочери адмирала Макарова. Последние владельцы усадьбы после революции тоже обосновались во Франции.
Что касается усадьбы, то от нее, разграбленной сначала кайзеровскими войсками, затем местными большевиками, превращенной в туберкулезный диспансер, а затем вовсе заброшенной, остался только призрак – гордо умирающие руины, глядя на которые сложно представить, что об этой усадьбе писали на страницах дореволюционного журнала красивой жизни «Столица и усадьба»: «Старая барская усадьба в Екатеринославской губ., Славяносербском у., в пяти верстах от города Луганска. В 40-х годах прошлого столетия принадлежала известному богачу Сомову. Постройку дворца и других зданий усадьбы производил какой-то безвестный итальянец-путешественник. Внутри стены очень искусно раскрашены под мрамор. Этим же итальянцем построена и церковь. Чудесный парк с темными аллеями, прудами, с глухими уединенными уголками. От Сомова имение перешло к княгине Орбелиани, по второму браку – принцессе Мюрат. В 80-х годах оно было приобретено В.Ф. Голубевым, от которого перешло по наследству к нынешнему владельцу, сыну В.Ф., женатому на дочери покойного адмирала Макарова».
Нет больше искусно раскрашенных под мрамор стен – они еще при Совдепии были заменены кафельной плиткой, а сейчас даже перекрытия частично рухнули. Что касается чудесного парка, то местные жители продолжают бесславные традиции своих большевистских предков: парк усадьбы они используют в качестве свалки – от расположенной неподалеку пивной сюда свозится весь мусор. Руины дворца и заросший парк загажены битыми бутылками, пластиковой посудой… Во что же превратили наш народ большевики, если он, глядя на красоту, не восхищается ею, а стремится изуродовать, изгадить, разрушить…
Остальные усадьбы Луганского края примерно в таком же состоянии как и Александровка. Так же выглядит и так же обезображена следами пролетарского отдыха усадьба Петра Голуба, еще одного выходца из Сербии. Возникший вокруг этой усадьбы поселок так и назывался – Голубовка, но в 1944 году его переименовали в Кировск – в честь того самого большевистского любителя свиданий с чужими женами, подстреленного ревнивым мужем.
В поселке Щегловка (ранее – Юрьевка) когда-то тоже была дворянская усадьба, принадлежавшая помещику, офицеру и поэту-переводчику Юрию Игнатьевичу Познанскому. От этой усадьбы остались лишь фрагменты стен и въездных ворот.
В слободе Криничной была когда-то богатая усадьба, принадлежавшая в первой половине XIX века помещице, вдове генерала Петра Васильевича Орлова, Екатерине Дмитриевне (урожденной Иловайской). Здесь были два господских кирпичных дома, винокуренный и кирпичный заводы, водяные и ветряные мельницы… Позже появились храм Святого Митрофания Воронежского Чудотворца, церковноприходская школа и народное училище на сто тридцать восемь учащихся.
Один из посетителей усадьбы в 1841 году так описывал увиденное: «Значительную постройку слободы той составляют: господский двор, построенный на левом берегу речки Кундрючьей. Сад господский в италийском вкусе, по берегам речки расположенный, в нем растут ольха, верба, тополи. На балке Криничной, в устроенном нарочито пруде, находится в достаточном количестве напускная разных мелких пород рыба». Усадьба процветала в основном за счет разведения породистых коней и борзых собак. Только в 1860-е года, после смерти Екатерины Дмитриевны ее потомки продали большую часть своих земель Юсуповым. После революции эта усадьба, как и все остальные, была разграблена и пришла в упадок.
Где-то под Луганском находилась несохранившаяся до наших дней усадьба, в которой появился на свет поэт Владимир Смоленский. После революции его отец был расстрелян большевиками, а усадьба была уничтожена. О ней поэт писал уже в эмиграции:
Закрой глаза, в виденье сонном
Восстанет твой погибший дом —
Четыре белые колонны
Над розами и над прудом.
И ласточек крыла косые
В небесный ударяют щит,
А за балконом вся Россия,
Как ямб торжественный звучит.
Давно был этот дом построен,
Давно уже разрушен он,
Но, как всегда, высок и строен,
Отец выходит на балкон.
И зоркие глаза прищуря,
Без страха смотрит с высоты,
Как проступают там, в лазури,
Судьбы ужасные черты.
И чтоб ему прибавить силы,
И чтоб его поцеловать,
Из залы, или из могилы
Выходит улыбаясь мать.
И вот, стоят навеки вместе
Они среди своих полей,
И, как жених своей невесте,
Отец целует руку ей.
А рядом мальчик черноглазый
Прислушивается, к чему —
Не знает сам, и роза в вазе
Бессмертной кажется ему.
Пожалуй, единственным светлым явлением среди этого упадка является усадьба Казимира Мсциховского в Селезнёвке. Хотя, конечно, это не совсем усадьба, а скорее летняя дача, которая была построена в начале XX века и своим стилем очень напоминает петербургские дачи того же периода.
Принадлежала эта дача Казимиру Людвиговичу Мсциховскому – дворянину и крупному железнодорожному и угольному промышленнику.
В 1916 году Г.К. Лукомский написал об усадьбе развернутую статью в журнале «Столица и усадьба». Вот отрывок из неё: «За последние годы лишь пробуждается среди некоторых, хотя пока очень немногих, собственников сознание необходимости, наряду с использованием богатств земли, вознаграждать ее взамен постройкой на поверхности красивых зданий, разведением садов в местах поселений, устройством школ, церквей (край почти лишен церквей, построенных из камня и ранее 50-60-х годов), и, словом, введением таких факторов, которые хотя немного увеличили бы привлекательную сторону жизни.
К числу этих немногочисленных «оазисов» художественной культуры, этих первых основ усадебного строительства нужно отнести виллу К.Л. Мсциховского. В стороне от дома, за стеной усадьбы, находится только что оконченная церковь-школа с памятником Александру II перед нею; это сооружение еще более интересно применением дикого камня для кладки стен, – стиль их романо-византийский. Покрытая черепичным куполом, колокольня и церковь, равно как и лоджия дома для учителей, оставляют большое впечатление подлинностью своей архитектуры – иногда кажется, что кладка XII-XIII веков какой-нибудь церкви в Дафнии или домика рыбака в Нормандии. В этом отношении почин К.Л. Мсциховского, поручившего архитектору Рудневу постройку церкви, заслуживает всяческого приветствия.
Мы упомянули уже о стиле дома. Мягкий, светло-желтый, прекрасно обработанный камень способствовал получению хороших деталей. Три фасада дома обработаны так, что дают впечатление лицевых. Со стороны подъезда башня с большим, исполненных в красках, гербом. На открытой террасе перед зимним садом бронзовая статую Гермеса – копия с творения Giovanni da Bologna. У входа два чеканных канделябра. На другом фасаде во фризе надпись золотыми буквами «Labori sacrum». Вся внутренняя отделка выполнена на фабрике Мельцера, по рисункам архитектора Императорских дворцов Р.Ф. Мельцера; стиль всюду ренессанс, кроме гостиной, где стиль Louis XVI. Интересно, что материи, которыми обита мебель, исполнены московской фабрикой Сапожникова и в точно воспроизводят образцы материй в Версале и Трианоне. Замечательные персидские ковры, ласкающие глаз своими сочетаниями, несмотря на редкость отдельных тонов. Убранству комнат в «Селезневке», не носящему в общем отпечатка старины, придают значительный интерес экземпляры старинной мебели: резное флорентийское бюро стиля cinquecento, кресла того же времени, обтянутые разными монастырскими вышивками; на столах, колоннах, этажерках и в витринах – интересные бронзовые, мраморные и фарфоровые группы, вазы разных эпох от XV века до наших дней. Особенно хороши вазы Императорского фарфорового завода и севрские, а также французские статуи из сочетания золота со слоновой костью.
В кабинете, по сторонам камина в стиле Louis XVI – два гобелена с сюжетами из басен Лафонтена. Отметим интересные оригиналы новых художников К. Маковского, Сверчкова. Есть несколько хороших копий Мурильо и Рубенса.
В общем, усадьба – собрание предметов искусства, результат полного коллекционирования, редкий для этого края маленький музей, а как постройка – образец для других подобных усадеб, которыми этот край должен застроиться. Парк, окружающий усадьбу, представляет значительный интерес редкими породами деревьев; в сухое лето в этих местах не так легко взрастить такую флору, которая украшает сад «Селезневки». Особенно красивы романтичные аллеи пирамидальных тополей и липовые гроты, беседки и сводчатые коридоры из стриженой зелени».
Конечно, сейчас в усадьбе давно нет всей той обстановки и шедевров живописи, о которых упоминал Г.К. Лукомский. И эта усадьба неоднократно подвергалась разграблениям, а в советское время там был открыт санаторий, где безуспешно пытались вылечить от алкоголизма местного большевистского идола Стаханова.
Но все же усадьба жива, сохранился главный дом, храм, ворота в средневековом стиле. К сожалению, до наших дней не дошла библиотека, а вместо памятника Императору Александру II возник очередной истукан Ульянову, но даже несмотря на это, здесь как нигде в Луганске, ощущается атмосфера той давно ушедшей прекрасной дореволюционной эпохи.
То, что эта усадьба сохранилась до наших дней и до сих пор жива даже в непростых условиях войны – это заслуга в первую очередь заведующего музеем Сергея Лычаного. Редко приходится встречать столь неравнодушных, деятельных, любящих историю культурных людей как он. Это ведь и есть высшее проявление патриотизма, любви к Родине – спасать и бережно хранить осколки нашей истории и культуры. В усадьбе своевременно проводится необходимый ремонт, дом окружен аккуратными клумбами, проходят экскурсии, выставки, фестивали и даже балы. И нужно видеть, каким счастьем и восхищением озаряются лица детей, приезжающих в Селезнёвку на свой первый бал. А ведь такое же восхищение красотой могли дарить и другие, упомянутые выше усадьбы, которые не сохранились потому что с ними случился Советский Союз…
