Автор: Александр Гончаров
В ночь с 29 на 30 ноября 1830 года в Польше вспыхнуло восстание против Российской Империи. Оно продолжалось почти год и закончилось полной катастрофой.
У всякого восстания принято искать причины и повод. Так вот для этого рокоша причины вообще не было. Польша находилась в составе Российской Империи на правах коронной унии. Русский Император считался и Королем Польским. Поляки имели собственную Конституцию, Сейм и даже вооруженные силы. Все это Польше даровал Император Александр Павлович после того, как Герцогство Варшавское отошло к России по окончании наполеоновских войн.
Государь Александр I искренне считал, что народ, имеющий достаточно древние корни государственности не следует унижать, и это несмотря на участие 120 тыс. поляков в войне с Россией, Пруссией и Австрией на стороне Наполеона Бонапарта.
После смерти Александра Павловича все польские блага сохранялись. Император Николай Павлович благоговел перед памятью своего старшего брата и ничего отменять не думал, хотя и знал, что польские инсургенты находились и в рядах безумных мятежников декабристов.
Можно ли считать политику Императоров Александра I и Николая I ошибочной? Ни в коем случае. Мы все сейчас мерим нашим временем, когда договоры часто превращаются в бумажки, не стоящие ничего, а слово «честь» загнано в дальний угол сознания.
Непосредственным поводом для разгула мятежной стихии явились слухи об отправлении польской армии для подавления революционной Бельгии, отделившейся от Нидерландов.
Любопытно, что в 1831 г. бельгийцы избрали своим королем Леопольда Саксен-Кобургского, который должен был стать королем Греции в 1830 году, но отказался. О нем также известно, что Леопольд 11 лет был опекуном британской принцессы, вошедшей в историю как королева Виктория.
Великий Князь Константин Павлович, управлявший Польшей в качестве Наместника, полагался на честь, благодарность и здравый рассудок, которые, как оказалось впоследствии, у части активных поляков – военных и интеллигенции – просто отсутствовали.
Наместника мятежники хотели убить, но из-за неорганизованности свой заговор скрыть не смогли и пошли на захват резиденции Константина Павловича – Бельведерского дворца, когда его там уже не было. Пламенные революционеры оторвались на слабо вооруженной охране, дежурном генерале, чиновниках, да еще и убили двух лакеев. Геройство получилось тем ещё!
Потом «отважные» восставшие захватили госпиталь, добрались до арсенала, а вот с русскими воинскими частями вышла неувязка – побед не получилось. Великого Князя Константина тоже пленить не удалось. Он вывел несколько русских и польских отрядов из Варшавы.
И здесь наместник совершил ошибку. Он посчитал, что мятеж – это противостояние внутри самих польских военно-политических сил. И его Великий Князь назвал «свинством в городе». Формулировка достаточно точная, ибо это было «свинское» восстание, ведь поляки не ценили тех автономных и государственных преимуществ, подаренных им Российской Империей. Причем, ни в Австрии, ни в Пруссии никаких автономий и даже защиты своего языка их соплеменники не имели.
Впрочем, среди руководства мятежников единства изначально не было. Кто-то хотел полной независимости и республики (в разных вариантах: от шляхетской и до масонско-демократической), кто-то же соглашался на признание Русского Императора конституционным Королем. Но одно желание всех объединяло – Россия должна была включить в состав Польши Правобережную Малороссию, всю Белороссию и Литву, и там по мелочам − что-нибудь из Прибалтики. Заодно муссировалась идея об отвоевании русскими руками Галиции.
Радостные настроения мятежников подогревали ложные вести о том, что французский корпус, не то в 50, не то в 100 тыс. штыков идет на поддержку Польши.
Константин Павлович ушел от Варшавы к Бресту, предоставив Польшу ее собственной судьбе, надеясь все же, что поляки образумятся. Однако, бунт только разрастался, как и поголовное безобразие: пьянство, насилия, убийства, грабежи купцов и евреев. Военные силы поляков не могли или не захотели этого остановить.
Наиболее радикальными среди мятежников являлись, так называемые «клубисты», входившие в клубы, подобные французскому Якобинскому периода революции XVIII века. Главную роль в Варшаве играл «Патриотический клуб». Именно оттуда исходили основные революционные идеи. «Клубисты» и стали главными инициаторами распространения мятежа на Великое Княжество Литовское и западные губернии Российской Империи.
После того, как первый угар мятежа прошел, сторонники конституционной монархии попытались договориться с Российской Империей. Они отправили депутацию в Санкт-Петербург. Удивительно, но польские предложения фактически дублировали все то, что Польше и так было даровано в 1815 году, за исключением одного пункта – передачи «восьми воеводств». Вот это-то и показывает истинные грабительские истоки бунта 1830 года.
Император Николай Первый, посчитавший восстание оскорблением России и власти, согласился вести разговор только об амнистии. После возвращения переговорщиков Сейм 25 января 1831 г. принял постановление о лишении Николая Павловича польского трона и запрете представителям Династии Романовых претендовать на корону.
Империи более не оставалось ничего, как подавить инсургентов. Что затем и произошло в течение 1831 года, хотя первоначальные действия генерал-фельдмаршала Ивана Дибича не были удачными, вплоть до разгрома мятежников 26 мая 1831 г. в сражении при Остроленке. Дибич являлся талантливым полководцем, что и доказал в войнах, в которых он принимал участие. Его подвела самоуверенность. Генерал-фельдмаршал не учел степени разрастания бунта и боевой опыт польских офицеров.
Варшаву Дибич взять не успел. Он скончался от холеры 29 мая 1831 г.
Войну закончил генерал-фельдмаршал Иван Паскевич. Огромную роль в итоговой победе Русской Армии сыграло сохранение контроля за Виленской губернией, ведь через Балтийское море планировались поставки оружия инсургентам из Великобритании и Франции.
После ожесточенных боев в конце августа-начале сентября и осады пала Варшава. Последние польские войска ушли за границу в Пруссию, Австрию и вольный город Краков, где и были интернированы и разоружены. Но мятежные польские генералы потом еще проявят себя в период 1848-1849 гг. Венгерский поход Русской Армии по приказу Императора Николая Павловича не был прихотью Самодержца. Он не очень-то и желал спасать Австрийскую Империю, но польские инсургенты во главе венгерских мятежных войск представляли реальную угрозу. Об этом почему-то историки забывают, обвиняя Русского Императора в недальновидности за спасение Австрии от распада.
Польское восстание окончательно закончилось с падением 21 октября 1831 г. крепости Замостье, хотя его отрыжкой и была авантюра Юзефа Заливского в 1833 г., пытавшегося прорывом из-за рубежа вновь поднять русофобский бунт в Польше. Заливский успеха не добился.
В 1835 году Государь Николай Павлович в Варшаве произнес речь перед польскими депутатами, которую хорошо было бы включить в учебники истории: «Вы хотели меня видеть? Вот я. Вы хотели говорить мне речи? – Этого не нужно. Я избавлю вас от лжи. Да, господа, желаю избавить вас от лжи. Знаю, что вы не чувствуете того, в чем хотите меня уверить, – знаю, что большая часть из вас, если бы возобновились прежние обстоятельства, были бы готовы опять то же начать, что делали во время революции…
Император Александр I сделал для вас многое, может быть более, чем русскому Императору следовало, – говорю так потому, что так думаю. Он осыпал вас благодеяниями, он пекся об вас более, чем о своих подданных настоящих; он поставил в самое счастливое, самое цветущее положение; и вы за все это заплатили ему самой гнусной неблагодарностью; вы никогда не умели довольствоваться дарованными вам выгодами и сами разрушили свое благоденствие; вы уничтожили, попрали ваши постановления. Говорю вам истину, чтобы единожды навсегда вразумить вас о взаимных наших отношениях, и чтобы вы знали, чего должны держаться.
Не словам, но действиям вашим я поверю: надобно, чтобы раскаяние шло отсюда. (Государь указал на сердце). Вы видите, что я говорю вам хладнокровно, что я спокоен, не сержусь на вас; я давно забыл оскорбления против меня и моего семейства; мое единственное желание заплатить вам за зло добром, сделать вас счастливыми вопреки вам самим. Я дал в этом клятву пред Богом и никогда клятв своих не нарушаю…
Я воздвигнул Александровскую цитадель и объявляю вам, что при малейшем волнении – разгромлю ваш город; уничтожу Варшаву – и уж, конечно, не я выстрою ее снова.
Мне тяжело с вами говорить, тяжело государю обращаться так со своими подданными; но я говорю для вашего блага; вам, господа, подумать о том, чтобы заслужить забвение прошедшего.
Только вашим поведением, вашей преданностью к правительству можете вы достигнуть этого. Нет в мире такой полиции, которая могла бы воспрепятствовать преступным сношениям с иноземцами; но вам самим принадлежит этот надзор; от вас зависит удалить зло. Дайте детям вашим хорошее воспитание, утверждайте их в правилах религии и верности к их государю.
Вот средства, которыми вы удержитесь на пути истинном. И тогда среди всех смятений, потрясающих здание общественности, вы будете пользоваться счастьем, живя покойно под щитом России – мощной, неприкосновенной, бодрствующей за вас; и верьте мне, господа, принадлежать к русской земле и пользоваться ее покровительством – есть точно благополучие».
P. S. В Варшаве по распоряжению Императора установили памятник польским генералам, отказавшимся во время мятежа примкнуть к инсургентам, нарушив присягу Российскому Императору. Эти люди чести в современной Польше нагло забыты. А монумент, воздвигнутый им в 1841 г., негодяи-потомки уничтожили в 1917-ом. Давайте вспомним их имена: Станислав Потоцкий, Мауриций Гауке, Йозеф Новицкий, Станислав Трембицкий, Игнацы Блюмер, Томаш Ян Сементковский и Нереуж Мецишевский (полковник).
Честное слово, как бы хотелось, чтобы памятник этим польским военным, настоящим патриотам и рыцарям восстановили. В нынешней «демократической» Варшаве сие сделать невозможно, но почему бы его не поставить в Москве или Санкт-Петербурге? Они ведь погибли за Российскую Империю и настоящую, не идиотическую Польшу.
