Автор: Михаил Смолин
Профессор П.Е. Казанский, автор капитального исследования «Власть Всероссийского Императора» (1913), особо подчёркивает, что императорская власть была не только юридическим установлением, но историческим, жизненным фактом социальной жизни русского народа.
Будучи неограниченной юридически, императорская власть была безусловно ограничена физическими возможностями самого императора, а также исторической и социальной обстановкой, накладывающей ограничения даже для самых могущественных монархов.
Но, кроме этого, профессор П.Е. Казанский находит ограничения императорской власти в области духовно-психологической «в национальных стремлениях русского народа и в его религиозно-нравственных идеалах». «Было бы крупной ошибкой, — утверждал маститый государствовед, — если бы мы, увлекаясь юридическими формулами, просмотрели то, что главным основанием и двигателем жизни является не право, а национальное самосознание, религия и нравственность. Само право только постольку имеет значение, поскольку ему дает освящение нравственность. Право играет в жизни великую, но не всеобъемлющую роль, являясь национальным созданием народа. Одно и то же юридическое установление может иметь в действительности самое различное значение в зависимости от того содержания, которое вкладывают в него национальная жизнь и народная нравственность. Религиозные заповеди глубже проникают в психологию народа, чем внешне обязательные правила права».
По его мнению, в царствование императора Николая II была выдвинута на первый план важная идея — единение царя и народа. В высочайших манифестах и других верховных волеизъявлениях этой эпохи неоднократно об этом говорится:
«Господь Вседержитель да ниспошлет благословение на Царственный труд Наш и да поможет Он Нам при тесном единении всех сынов отечества исполнить Наши помышления об усовершенствовании государственного порядка установлением прочного строя местной жизни как главного условия преуспеяния Державы Нашей на твердых основах веры, закона и власти».
«Пусть установится, как было встарь, единение между Царем и всей Русью, между Мной и земскими людьми, которое ляжет в основу порядка, отвечающего самобытным русским началам…»
«Государство Российское созидалось и крепло неразрывным единением Царя с народом и народа с Царем. Согласие и единение Царя и народа, великая нравственная сила, созидавшая Россию в течение веков, отстоявшая ее от всяких бед и напастей, и является доныне залогом ее единства, независимости и целости, материального благосостояния и развития духовного в настоящем и будущем».
Идея единения власти и народа была заложена в самих Основных законах 1906 года. Статья 7 говорила о единении в законодательном деле власти и народных представителей.
Эта старая русская идея, которая под пером различных писателей формулировалась по-разному.
Славянофилы, в лице И.С. Аксакова, говорили о «союзе земли и государства», предлагая возродить Земские соборы.
Великий писатель Ф.М. Достоевский писал, что ведущей национальной силой является «живая связь народа с Царем своим».
Эту точку зрения разделяли самые разные люди. Такой либеральный по своей сути юрист, как К.Д. Кавелин, утверждал, что единственной гарантией правильных действий власти есть «искренняя любовь Государя к России, знание и правильное понимание Им дела и интересов династии, с целостью и сохранностью которой неразрывно связано правильное развитие государственной и народной жизни».
Классический консерватор М.Н. Катков настаивал, что великая сила, создавшая Россию, есть единодушная преданность престолу и чувство «абсолютного» единства с Царем».
Великий богослов XIX столетия святитель Филарет (Дроздов) провозглашал «Святость власти и союз любви между Государем и народом».
Единение не мыслилось в ограничении власти Царя, а в религиозно-нравственном единстве ради общего блага государственного развития.
Профессор П.Е. Казанский видел подобное единение в нескольких аспектах: создание национальной правящей династии, установлении фактического общения царя и народа и в религиозном освящении царской власти Православной церковью.
Для монархических династий в России их внутренним личным стержнем была диктатура религиозной совести — идеала монархического властвования, составлявшая реальное самоограничение для юридически неограниченной царской власти.
Пресечение каждой династии в истории России ознаменовывалось величайшими социальными трагедиями, кровавыми смутами и революциями. Из государства русского при отсутствии царской власти как бы изымался главнейший орган нравственной правды и социальной справедливости, и всё здание Русского мира рушилось на глазах.
Прекращение династии так же пагубно действует на единение власти и народа. Нация, теряя правящую династию, остаётся в ситуации смуты, борьбы всех против всех за власть и чувствует своё государственное сиротство.
Вековая связь, переходящая в родственность подчинения и властвования, при династии устанавливается глубже и сильнее. На каждого представителя династии народ распространяет своё отношение, выработанное ещё к его предкам.
Связь между народом и властью в монархическом государстве всегда более глубока и значима, нежели в государстве республиканском. Естественная неподкупность и независимость наследственного монарха ставить его власть выше всех национальных, религиозных и прочих социальных противоречий государства, делая её одинаково близкой для всех подданных.
