Автор: Александр Гончаров
Тема «Ленского расстрела» в советское время, да и сейчас тоже, поднималась и постоянно поднимается на щит ревнителями большевистского режима в качестве доказательства «преступности» «кровавого Царизма». Упор неизменно делается на то, что обыкновенный человек, не отягощенный основательными историческими знаниями, поверит на слово, не станет самостоятельно копаться в документах той эпохи, а тем паче не сможет спокойно и объективно проанализировать их.
Да, действительно 17 (4) апреля 1912 года произошла большая трагедия, когда в результате стрельбы по толпе и последовавшей за ней давке погибло много людей. До сих пор в научных кругах не установлена окончательная цифра убитых и раненых. Разнятся также и цифры участников забастовки и расстрелянного шествия.
Попробуем разобраться по порядку, используя опубликованные документы и воспоминания свидетелей событий. Кстати, в советское время, в 1937 году, была опубликована книга «Ленские прииски. Сборник документов» под редакцией П. Поспелова, ОГИЗ «История заводов». Она имеется в отсканированном виде в интернете и каждый имеет возможность с ней ознакомиться, хотя подборка представленных документов в ней является далеко не полной.
Ленские прииски к 1912 году принадлежали Ленскому золотопромышленному товариществу (Лензолото), директором-распорядителем которого был барон Альфред Горациевич Гинцбург. Однако Лензолото (другой вариант написания, встречающийся в документах – Лензото) являлось акционерным обществом и большинство акций принадлежало компании Lena Goldfields, с участием британского капитала и зарегистрированной в Лондоне.
Между собственно управлением Лензолото и Lena Goldfields возник конфликт. Самый крупный акционер желал сам непосредственно контролировать администрацию приисков, а Лензолото, естественно, сопротивлялось. Это спор хозяйствующих субъектов в итоге вылился в биржевые манипуляции с акциями, когда схлестнулись те, кто играл на понижение курса и на повышение, пытаясь таким образом увеличить свою долю в ценных бумагах. Любая стачка и снижение доходности хотя бы одного из приисков способствовала понижению курса. Поэтому провоцирование рабочих шло полным ходом.
Следует иметь в виду, что сама атмосфера золотодобычи в районе Бодайбо была особой. Контингент лиц, работающих с золотом, отличался от обыкновенного промышленно-заводского. На прииски, привлеченные высокой оплатой, ехали самые активные и «рисковые» выходцы из крестьянской среды. Кроме того, в добыче золота принимали участие ссыльнопоселенцы, среди которых доминировали «политики» и люди с богатым криминальным прошлым.
Важно понимать, что добыча золота во всем мире обрастает сопутствующими факторами: скупкой частного характера, развитием проституции и полукриминальным бытом.
Причем, если мужчины (служащих не учитываем!) за работу на прииске получали минимальное жалование в 35 рублей (а заработок у хороших специалистов доходил до 80-85 руб.), то женщины часто довольствовались 17-20 руб., а иногда они и дети не получали ничего, только пайки.
Отпускные цены на продукты в лавках Лензолото хорошо известны. За пуд мяса (16 кг) надо было заплатить 6 руб. 60 коп., за пуд ржаного хлеба – 2 руб. 20 коп., за гречневую крупу – 3 руб. 80 копеек и т. д. При пересчете на 1 кг получается, что рабочий с заработком в 35-85 руб. покупал мясо за 41 коп., хлеб – за 14 коп., а крупу – за 24 коп. Так что разговоры о скудности питания рабочих-золотодобытчиков, мягко говоря, преувеличены.
Нельзя обойти вниманием и возможности «сверхурочного заработка», который состоял в самостоятельном поиске самородков после окончания смены и сдаче их в лавки Лензолото или частных перекупщиков, последние платили больше (1 р. 13 коп за грамм, вместо 84 коп.).
Неслучайно, что при расследовании Ленского расстрела, у некоторых погибших рабочих в сберкассах обнаруживались накопленные суммы в 100 и даже 500 рублей.
Условия труда и проживания рабочих Лензолото не назовешь комфортными – бараки и казармы строились наспех, отопление желало лучшего, а формирование пайков шло по сниженным закупочным ценам и пренебрежении качеством. Причем часть зарплаты выдавали в талонах, которые можно было отоварить лишь в лавках Лензолото.
Но точно таким образом все и происходило при добыче золота в США, Австралии, а в Южной Америке и Африке дела обстояли и того хуже.
Впрочем, большая забастовка (волнения происходили и до 1912 г.) на Ленских приисках около Бодайбо рано или поздно должна была случиться. «Хозяйствующие субъекты» спорили друг с другом и использовали рабочих в качестве своего «пушечного мяса». Лензолото совершило прямой обман при привлечении рабочей силы. Когда обнаружился ее (рабочей силы) переизбыток, то были снижены расценки, минимальная оплата с 55 руб. упала до 35. Одновременно оказывалось давление, чтобы уже ненужные на ряде приисков рабочие сами разрывали контракты с компанией. И это делалось без учета того, что психологически рабочий контингент изначально не являлся спокойным и терпимым, а политическая агитация социалистами велась постоянно и ее фактически не пресекали.
Безусловно, провокацией явился запрет в начале 1912 г. на самостоятельный поиск самородков рабочими. Это явно подогрело забастовочное движение.
Забастовка началась на Андреевском прииске 29 февраля (13 марта н. ст.). Этот прииск собирались закрыть как малодоходный, а рабочим создавали «подходящие» условия для разрыва контрактов именно по инициативе самих рабочих.
Существует несколько версий непосредственного повода к забастовке: рабочему в лавке продали тухлую конину; женщина купила в лавке кусок мяса, принятый за половой конский член; рабочие обнаружили в общем обеденном котле конскую ногу. Что здесь было правдой, а что вымыслом сказать ныне невозможно. Но слухи о происшествии всколыхнули Андреевский. Затем к нему присоединились и другие прииски.
В образовавшемся стачкоме большевики находились в меньшинстве, но составляли наиболее активную группу. К Лензолото были выдвинуты требования, из которых компания частью приняла, в том числе и в вопросе рабочего контроля за выдачей продуктов. Требование о 8-часовом рабочем дне администрация отвергла.
Первым председателем бюро стачкома был большевик Павел Баташев. Он наиболее активно проводил агитацию среди рабочих.
Здесь надо сказать, что социалисты планировали забастовку достаточно давно. Агитация среди рабочих велась, например, в кружках и библиотеке Народного Дома (в СССР аналог ему – Дом культуры) при приисках.
Еще в декабре 1911 года на Тихоно-Задонском прииске рабочие избили за рукоприкладство местного смотрителя шахты и потребовали его увольнения. Администрация согласилась на уступки, но забастовочные настроения были велики. Однако большевики уговорили рабочих перенести забастовку на весну-лето, то есть на теплое время года. Что затем и произошло…
Часть II.
Не сумев договориться со стачкомом, который и не хотел, впрочем, договариваться, компания вызвала военных для удаления забастовщиков с приисков, не допускавших на рабочие места людей, не желавших бастовать.
Ситуация постепенно накалялась. Число бастовавших достигло 6 тысяч человек. Управление прииска фактически самоустранилось. Немногочисленная полиция явно не справлялась.
Ошибку допустило руководство Федосиевского прииска. Так как больше половины рабочих не хотело бастовать, то их и поддержали, разрешив собирать самородки («шуровать»). Революционеры потом лицемерно писали, что «шуровщики» добровольно сдали самородки Центральному забастовочному комитету (ЦЗК), из них и образовался стачечный фонд. Нетрудно представить реальное положение дел, когда люди, выступавшие против забастовки, отдают свои самородки забастовщикам.
Любопытно, что после переговоров с администрацией Центральный забастовочный комитет получил в свое распоряжение Народный Дом, а полиция от него была отведена.
22 марта на прииски приехал окружной инженер Ленского горного округа Константин Тульчинский. Он пользовался уважением у рабочих. Это означало, что Лензолото все-таки хочет разойтись миром с рабочими.
Большинство членов ЦЗК после переговоров с Тульчинским проголосовало за прекращение забастовки и выход на работу после Пасхи.
Однако все договоренности были сорваны большевиками. Им требовалась иная развязка забастовки.
Жандармский ротмистр Трещенков принял решение арестовать стачком. Интересно, что накануне ареста Баташев уехал и больше на прииски не возвращался. 3 (16) апреля часть стачкома была арестована, но другая часть перешла на подпольное положение. Она-то и подняла рабочих на манифестацию с требованием освободить задержанных.
Дальнейшее известно из материалов следствия двух комиссии – правительственной (сенатор С. С. Манухин) и думской (А. Ф. Керенский), а также воспоминаний участников событий, докладных записок и пр.
Рабочие шли с петицией на имя товарища прокурора Преображенского. По разным оценкам толпа состояла из 2-4 тыс. человек. Но она свернула на дорогу к Народному Дому, где, по полученным сведениям, сидели изолированные члены стачкома и рабочие депутаты.
Из воспоминаний мы знаем, что рабочих предупреждали о выставленном военном отряде Трещенкова. Но они почему-то это предупреждение не восприняли. Что можно объяснить только воздействием агитаторов, утверждавших, что солдаты стрелять не будут.
Дорогу толпе преградила группа военных примерной численностью около 300 человек. Инженер Тульчинский вышел к рабочим в сопровождении стражника и стал уговаривать остановиться. Передние ряды действительно стали, но сзади на них напирали другие.
Ротмистр Трещенков действовал строго по уставу. Манифестантов предупредили о возможной стрельбе. Это не скрывают и сами рабочие, попавшие под выстрелы.
Солдаты начали стрелять. Тульчинский уцелел чудом, упав на землю. Сопровождавший его стражник получил ранения.
О количестве жертв имеются разные сообщения. Но цифра, кочующая до сих пор по учебникам и энциклопедиям − 270 убитых и 250 раненых (иной вариант – свыше 500 человек пострадавших) были сообщены прессе… Баташевым, которого на месте просто не было.
В источниках количество жертв разнится. В официальных особых журналах Совета министров Российской Империи говорится о 372 пострадавших, из которых 170 человек скончалось от ран. Комиссии же сообщают об опросе 202 раненых, количество убитых не уточняется.
Обратимся к советской книге «Ленские прииски». Там есть и «любимые» коммунистами 500 пострадавших (и 270/250 тоже). Но вот из телеграммы рабочих 2-й дистанции начальнику Иркутского горного управления С. К. Оранскому от 5 апреля 1912 года известно о 150 трупах и 250 раненых (стр. указ. изд. 297). А еще имеется фотокопия рапорта урядника, где сообщается о 135 убитых и 100 раненых (стр. 298).
Впрочем, дело даже и не в спорных цифрах. Они страшные. И вину с Лензолота (Лензото) снимать никак нельзя. Компания заигралась в борьбу за акции, а ведь, чтобы забастовки не приключилось, достаточно было лишь выполнять контракты и дать полиции разобраться с революционными агитаторами. Действия ротмистра Николая Трещенкова сложно оценивать. Ему отдавали приказ об аресте ЦКЗ, указаний о стрельбе по толпе он не имел. Когда утверждают, что ротмистр приказал расстрелять мирное шествие, то возникает ряд вопросов. Толпа шла на воинское подразделение и могла захватить оружие. Ссылки на то, что у рабочих имелось свое оружие (охотничье и т. д.), не выдерживают критики. Первоначально манифестацию люди и считали мирной. Но уже потом, зная о препятствии в виде солдат и стражников, они и начали вооружаться кольями из изгороди и битыми кирпичами. Это обычные действия агрессивной толпы.
Трещенков наказали, хотя формального повода и не имелось. Его разжаловали и перевели на другое место службы. Он погиб в годы Великой войны, попросившись добровольцем на фронт. 15 мая 1915 г. Николай Трещенко был убит под деревней Подзяч (Польша), когда вел свой батальон в атаку.
С фигурой Трещенкова все более или менее ясно. Карьера его сломалась. Он подвергался регулярной травле со стороны печати и образованного общества. И геройски погиб, чем расплатился за свои дела перед Богом и людьми.
Но вот почему историков практически не интересует личность Петра Баташева. Есть все основания подозревать, что данный пламенный революционер тайно сотрудничал с Lena Goldfields. Только вот эффекта добился обратного. Lena Goldfields потеряла в результате Ленских событий большинство акций. Процент владения ими снизился до 17.
Но Lena Goldfields все вернула себе… уже при советской власти. В 1925 г. эта компания получила по концессии практически все прииски Восточной Сибири, в том числе и Ленские. Правда, в 1929 году из-за изменения политики она потеряла все. Но сколько прибыли Lena Goldfields получила за 3-4 концессионных года почему-то найти не удалось. Компания подала иск к СССР на 65 млн долларов. В 1968 году советское правительство с иском согласилось. А в учебниках все продолжали и продолжали обвинять в Ленском расстреле «Царизм».
В 1938 году помощник начальника 3-го отдела УГБ УНКВД Иркутской области Б. П. Кульвец прибыл в Бодайбо с целью выявления «врагов народа» на приисках. В результате его «борьбы» было расстреляно 948 рабочих приисков. Всего подверглись задержанию более 2 тыс. человек. Аресты проводились по национальному признаку (китайцы, корейцы, немцы) и социальному (раскулаченные).
Сам Кульвец в 1940 г. был арестован как японский шпион. Находясь под следствием, он писал обращение к тт. Берии и Сталину. Например: «Мой дорогой любимый Народный Комиссар! Прошу мне верить. Я никогда не думал, что меня арестуют, т. к. действовал всегда по своей партийной совести…
Заявляю еще раз, и с этим я умру, что работал я честно. Вплоть до того, что по приговорам из Иркутска сам же приводил их в исполнение и в неприспособленных районных условиях приходилось таскать их на себе.
Я приходил с операции весь обмазанный кровью. Но мое моральное угнетение я поднимал тем, что я делал нужное и полезное дело… Моя жизнь − это не частный случай, так можно многих пострелять…»
Товарища Кульвеца приговорили к расстрелу в 1941 г., но милостиво заменили смертную казнь на 10 лет заключения в лагере. В 1944 году его выпустили на свободу по амнистии.
Товарищу Сталину принадлежит фраза: «Отважная борьба павших в далекой тайге от царских пуль товарищей не забыта победившим пролетариатом». Это сказано о 1912 годе. О 1938 г. на Ленских приисках у Иосифа Виссарионовича ничего не находится, даже при доскональном изучении его ПСС.
