Автор: Виталий Даренский
Часть.2. Окончание
После захвата власти в 1917 г. «коммунистические диктаторы ответили на требования рабочего класса, который они якобы представляли, свирепым террором», а затем, «преодолевая трудности коллективизации, партийное руководство организовало в 1930-х годах великий голод, чтобы окончательно сломить крестьянское сопротивление. Вооруженные отряды были отправлены в деревни, чтобы силой забрать не только так называемые излишки, но и жизненно необходимые для крестьян продукты. Страшные последствия этой меры, в результате которой десять миллионов человек погибли голодной смертью, тщательно скрывались от всего мира за железным занавесом. Одновременно преследовалась и вторая цель – согнать миллионы крестьян с земли, чтобы использовать их в качестве дополнительной рабочей силы для социалистической индустриализации».
Наконец, уже сформировавшемуся «классу партийного чиновничества, который превратил всю страну в трудовой концентрационный лагерь, было нетрудно расправиться со своими вчерашними товарищами, и к 1938 году тысячи и тысячи свободомыслящих членов партии стали жертвами коммунистической системы… Класс партийной бюрократии истребил десятки тысяч командиров Красной армии, что явилось продолжением террора против народа в целях сохранения коммунистической диктатуры».
Вообще, можно с полным основанием утверждать, что концепция русской истории ХХ века, кратко изложенная в Программе ВСХСОН, и наше время может служить настоящим образцом научно обоснованного видения истории, основанного на высоких нравственных принципах.
В частности, точной, объективной и взвешенной является следующая формулировка: «Великая Отечественная война была национальной, и только так она была осознана народом. Не рискуя призывать народ на борьбу под коммунистическими лозунгами, партийное руководство пошло даже на некоторое оживление национальной традиции и проявило более терпимое отношение к церкви. Только после победы была предпринята попытка придать войне идеологический характер. Между тем даже фашизм, являющийся разновидностью тоталитарной системы, не представляет собой столь всеобъемлющей тирании, как коммунизм. Если коммунистическая диктатура сосредотачивает в руках класса партийной бюрократии все три сферы общественной жизни, то фашистская диктатура захватывает только политическую и идеологическую монополии. Отсутствие главного, экономического, рычага в распоряжении партии ослабляет политический и идеологический гнет. Вместе с тем фашистская диктатура не возникает сама собою, а вызывается угрозой коммунизма и, как правило, жизнеспособна только до тех пор, пока эта угроза остается. Но основное отличие фашизма от коммунизма заключается в том, что фашистская партия не образовывает наподобие коммунистической бюрократии паразитического, всемогущего класса эксплуататоров. В борьбе с Германией народ защищал свою Родину, а не коммунистический класс и его страшную систему».
Применение «классового подхода» к советскому строю дает его весьма точную характеристику: «Установление власти тоталитарной партии и превращение частной собственности в государственную стали условиями зарождения всемогущего эксплуататорского класса. Так как почти все принадлежит государству, а коммунистическое государство есть не что иное, как монопольная власть партии… образуются два новых класса со своими особенными взаимоотношениями. С одной стороны, класс всесильных монополистов, с другой – класс неимущих, охватывающий всех остальных, народ, спрессованный в безличную крепостную массу… Крестьянство, составляющее половину населения страны, за пользование ничтожным приусадебным участком вынуждено отрабатывать советскую барщину на государственных латифундиях… Наконец, ни в одной стране мира женский труд не эксплуатируется так широко, как в коммунистических странах».
Эта «отгороженная от всего мира коммунистическая каста создала замкнутую систему хозяйства, которая нужна олигархии для сохранения ее собственности и власти, но которая очень дорого обходится народу… Эта хозяйственная тирания создается и поддерживается особым политическим режимом, который до поры до времени подавляет стремление народа к экономическому, политическому и духовному освобождению. Если с экономической точки зрения коммунистическая система есть разновидность государственно-монополистического капитализма, то с политической представляет собой крайний тоталитаризм, вырождающийся в деспотию».
Глубоко вскрыта и квазирелигиозная сущность советской идеологии: «Марксизм-ленинизм враждебен религии не потому, что это учение атеистическое, а потому, что оно само есть лжерелигия… Однако ее нельзя привить, прежде чем будет искоренена национальная традиция – живая душа народа… Все искреннее, самобытное, талантливое, благородное, что есть в народе, подавлено, вынуждено жить в глухом сопротивлении».
И вот, наконец, итоговая формулировка, объясняющая неизбежность краха всей коммунистической системы: «Никакие доведенные агитаторами коммунизма до виртуозности меры маскировки не могут скрыть, что дело идет именно к разрушению личности, семьи, народа… Внутренняя война против народа вследствие нового углубления коммунистической революции достигает на современном этапе предельного напряжения… Бредовая утопия как будто близка к полному претворению в жизнь. Но несмотря на то что история довела эксперимент почти до предельно уродливой формы, конечные цели коммунистического класса неосуществимы. И мировой крах наступит для этого класса именно тогда, когда ему будет казаться, что он стал всесильным на земле и на небе». Последний тезис кажется парадоксом, но, как мы знаем, именно так и всё и произошло в реальности.
Но, помимо этого глубинного нравственного закона истории, авторы из ВСХСОН очень хорошо понимали и практические аспекты деградации советского строя. В Разделе IV Программы «Историческая обречённость коммунизма» говорится: «Сущность коммунизма настолько реакционна и аморальна, что его идеологи не могут обнаруживать ее в неприкрытом виде. На социальную действительность набрасывается покров иллюзий… Безраздельная власть коммунистической олигархии и партийно-государственное хозяйство не означают социализм. Организованное бюрократическим классом «строительство социализма» явилось ничем иным, как индустриализацией, проводимой наиболее преступными методами и в интересах этого класса. Любой другой путь построения промышленности не только не требовал кровавых жертв, но и был бы значительно короче». Это «непроизводительный рабский труд не заинтересованных в нем миллионов и запрещение всякого свободного труда вне рамок государственного хозяйства… неизбежная в условиях коммунизма бесхозяйственность в гигантских масштабах… Уровень народного потребления… по сравнению с капиталистическими странами ниже в пять-шесть раз, и что самое показательное — народ в СССР потребляет меньше, чем до революции в царской России». Действительно, и до сих пор мало кто знает, что средний уровень народного потребления материальных благ, который существовал перед 1917 годом (перед революцией он рос стремительными темпами), в СССР был достигнут только к 1970-м годам, да и то не везде и не во всем. Фактически СССР на полвека обрушил народ в страшную нищету, прервав нормальный ход экономического развития страны.
Общий вывод таков: «Коммунистическая форма собственности глубоко реакционна, вредна в экономическом отношении, приводит ко всевозможным видам угнетения человека и общества. Историческое развитие форм собственности вело неуклонно к свободному народному хозяйству, и коммунизм представляет собой ненормальную хозяйственную формацию. Этатистская система не выросла закономерно из исторических форм хозяйства, она была искусственно и насильственно создана и приспособлена к интересам самого хищного эксплуататорского класса… Ее временное существование поддерживается исключительно обманом и насилием. Но нельзя обманывать вечно, и насилие будет низвергнуто силой».
Это неизбежно, поскольку, «находясь в состоянии непрерывной борьбы с собственным сопротивляющимся народом, коммунистический класс изолирован и одинок. Положение этого класса, его самочувствие и его поведение очень сходно с положением и психологией оккупантов. Отсутствие легальной оппозиции затрудняет организацию народа для борьбы за свободу, широкая шпионская сеть и карательные чекистские органы пытаются задушить растущие подпольные силы революции, но народ един в своем стремлении к освобождению, его победа историческая предопределена». Сравнение советского строя с оккупационным не ново – оно само собой разумелось и для мыслителей русского Зарубежья. Но для людей, воспитанных в СССР, это было интеллектуальным подвигом.
Для ВСХСОН принципиальное будущее России определяется не текущими процессами (здесь возможны и временные поражения), а духовной сущностью и направлением исторического процесса. Об этом сказано в Разделе VI «Основные принципы социал-христианства»: «Идет духовная борьба за личность. Перед человечеством два пути: свободное обращение к Богу и принятие Его заповедей, и тогда раскрываются все силы и красота Человека, или отпадение от Бога, и тогда – сатанократия, растворение личности в стихийных силах, рабство у материи, вырождение сознания вследствие потери истинных целей и смысла жизни… И капитализм, и его болезненное порождение – коммунизм могут быть преодолены только христианизацией всей жизни общества». Поэтому ложная альтернатива «капитализм – коммунизм» на самом деле создана для обмана масс и уводит их от реальной альтернативы этим двум видам безбожной цивилизации.
Как сказано в Программе, «Хотя христианская религия и не связана ни с какой временной социальной структурой, ее этические принципы могут и должны быть воплощены в экономической и политической практике. Христианство открывает смысл бытия и указывает временные цели, к которым нужно стремиться человечеству; оно в качестве высшего критерия восстанавливает правильную иерархию всех ценностей в мире. Высшей и абсолютной ценностью христианская религия признает каждую человеческую личность и братские отношения между людьми. Восстанавливая личность, социал-христианство тем самым восстанавливает народ как сложное духовное целое, способное на творческое самопроявление. Идеал христианства – индивидуальное многообразие в свободном единстве. Христианство против эгоистического индивидуализма и против безличного коллективизма».
Социал-христианство стремится создать общество, в котором будет устранена эксплуатация человека человеком и взаимоотношения будут построены на всеобщей солидарности, и в котором женщина не будет экономически вынуждена непосредственно участвовать в общественном производстве. Персонализация призвана возвратить непосредственно народу отчужденное от него хозяйство страны. В целях создания смешанной экономики и свободного демократического хозяйственного строя должны быть образованы следующие формы собственности: общенациональная, государственная, общинная, персоналистическая. Государство должно оставить за собой право устанавливать в общественных интересах верхний допустимый предел цен на основные товары и сохранить контроль над внешней торговлей. Основная задача – «возвращение собственности народу». Роль государства в экономической сфере существенна: полезные ископаемые, энергетика, промышленность, пути сообщения и связи общенационального значения остаются под контролем государства. Экономическое принуждение исключается механизмом хозяйственной структуры.
Наконец, социал-христианская государственная доктрина ВСХСОН рассматривает как безусловное зло такую организацию власти, при которой она является призом для соперничающих политических партий или монополизируется одной партией. Вообще, партийная организация власти неприемлема с точки зрения социал-христианства. Непосредственное участие общества в жизни страны должно осуществляться путем самоуправления на местах и представительства крестьянских общин и национальных корпораций – крупных союзов работников физического и умственного труда – в высшем законодательном органе страны. Поэтому в целом «государство должно конституироваться как теократическое, социальное, представительное и народное». По определению Программы ВСХСОН, «Теократическое – поскольку государство должно быть построено на моральной основе и обязано в своей деятельности руководствоваться религиозными принципами, которые являются общими для всех христианских народов, совпадают с внутренним мироощущением человека и представляют собой наигуманнейшие заповеди».
Именно в этом пункте – принципиальное расхождение ВСХСОН с «диссидентами». Именно этим объясняется факт старательного замалчивания истории ВСХСОН как в советское, так и в наше время. Создается иллюзия, будто бы существует только альтернатива советского строя и западнического диссидентства. И «Иного не дано» – как именовался один сборник на эту тему «перестроечных» времен. Информация о том, что, кроме русофобской «диссидентской» альтернативы советскому режиму, существует еще и русская альтернатива им обоим – эта информация крайне невыгодна как советскому режиму, так и нынешней власти РФ, которая является его наследником как по своей идеологии, так и по персональному составу.
