Автор: Юрий Пыльцын
История русского Кавказа насчитывает много столетий и немало славных и драматичных моментов. Русские в регионе появляются как минимум, с Х века. Это и т. н. Каспийские походы русов (Закавказье) и создание Тьмутараканского княжества (Северный Кавказ). Поэтому считать русских чужаками на Кавказе можно с таким же основанием, что татар в Крыму или немцев в Бранденбурге.
Начиная с XVIII в. русское государство не только шагнуло в Закавказье, но и приблизилось к прежде казавшимся недоступным горским племенам. Именно в XVIII в. начинается тот этап, который именуется «Кавказской войной». Мы не будем подробно входить в причины этого противостояния, определившего облик и ритм жизни Северного Кавказа на столетие. Скажем лишь, что со 2-й пол. XVIII в. история Кавказской войны приобретает характер бесконечной хроники, где, с одной стороны, с гор спускаются «шайки» или «скопища» «немирных горцев» (как их именовали в русских источниках того времени) – похищают людей, угоняют скот, грабят поселения, убивают солдат и казаков. С другой стороны – русские войска совершат карательные экспедиции в горы, жгут аулы, сжигают посевы… А через несколько недель (если не дней) – новая партия горцев шла в набег…
Помимо русских регулярных войск тяжесть этой войны несли кавказские казаки, жившие на Тереке и Кубани. Донские казачьи полки служили на Кавказе посменно. Солдаты регулярной армии могли быть переведены в другие местности, могли, в конце концов, отслужить свои 25 лет и выйти в отставку, офицеры могли перевестись в другие полки ещё легче, чем солдаты, а кавказским казакам идти некуда. Они живут в этом неспокойном регионе. Это их хаты, сады, бахчи, скирды сена жгут горцы. Это их жён и детей уводят в неволю. Поэтому служба казаков на Кавказской линии была практически поголовной. Часто, когда казаки выступали в поход станицы оказывались почти без мужчин – только старики, дети и инвалиды, составлявшие местный гарнизон.
Одной из старых казачьих станицы была Наурская. По некоторым данным, станица упоминается ещё в 1642 г. При Екатерине II в Наурскую и соседние станицы – Галюгаевскую, Ищёрскую, Мекенскую, Калиновскую – были переселены казаки с Волги. Во главе их встал атаман полковник И. Д. Савельев. Это было в 1769 г. И уже в 1774 г. и старожилам, и многочисленным переселенцам пришлось выдержать суровое испытание: быть или не быть станице.
На излёте русско-турецкой войны 1768-1774 гг., турецкое правительство, с помощью своих союзников – крымских татар и кабардинцев решило ударить русским в тыл – на Кавказскую линию. Необходимо отметить, что основными противникам русских в то время были не жители ичкерийских лесов и высокогорных аулов Дагестана, а крымские татары, ногайцы и протурецки настроенные кабардинцы. Наряду с ними были кабардинские роды – верные союзники России.
Нападение это было неожиданно для русских войск. Только 8 июня было получено известие о том, что идёт сильный турецкий корпус во главе с Калгой (калга – титул второго по значимости после хана лица в иерархии Крымского ханства) Шабаз-Гиреем-султаном. Уже 11 июня враг появился у Моздока. Однако, штурмовать Моздок не стал, а спалив казачьи городки, покинутые жителями, двинулся к Наурской станице. Станица представлялась врагам лёгкой добычей. Все строевые казаки были в походе, станицу могли оборонять лишь старики и подростки. Ну, и ещё женщины. Но какие же из женщин воины? И вот тут неприятель серьёзно просчитался.
Надо отметить, что женщины терских станиц волей-неволей привыкали вести хозяйство самостоятельно. Привыкали и, в случае чего, постоять за себя. «Вообще все гребенички (т. е. «гребенские казачки»; некоторых казаков на Тереке называли «гребенские», т. е. живущими «у гребня» – у гор, впоследствии «гребенские казаки» и «терские казаки» часто использовались как синонимы) красивы, грациозны, смелы, симпатичны и энергичны <…> оставаясь единственными хозяйками домашнего очага, приобрели и полную независимость в своих действиях…» – писал очевидец. И оружием казачки владели, если не так же хорошо, как их мужья, то достаточно для того чтобы отправить врага на тот свет. Крымско-кабардинское войско в этом вскоре убедилось.
Был День Святого Духа – понедельник после Пятидесятницы 10 июня 1774 г. Казаки находились в церкви, когда услышали первые выстрелы на пикетах на подступах к станице и прискакавший во весь опор казак крикнул: «идут!». Через час станица была обложена восьмитысячным скопищем. Горцы и крымцы, очевидно, не думали, что станица укреплена. А между тем Наурская была обнесена высоким валом с колючим терновником, рвы были усилены рогатками против конницы, на валу стояли четыре орудия.
На счастье для наурцев, в станице был полковник И. Савельев, который и взял на себя оборону станицы. Прежде всего, конечно, к орудиям (которых приходилось переносить на руках с места на место, на наиболее угрожаемые участки) и на вал отправились нестроевые, старики и подростки. Но их было слишком мало. Тогда на помощь мужчинам выступили наурские казачки – в своих самых лучших нарядах, в которых они были в храме, высыпали они на вал, вооружённые серпами, вилами, косами. На женщин так же была возложена обязанность поддерживать костры, разогревать смолу и лить с насыпи вала кипяток на головы штурмующих. Сохранилось предание, что даже щи, варившиеся к обеду, шли у казаков на дело защиты.
В рапорте Моздокского коменданта, составленном уже после осады, говорится: «Некоторые не точию казачьи жёны, но и девки, иные с ружьями, а прочие с косами к отражению неприятеля так вспомоществовали, что из баб оказались такие, кои из ружей стреляли зарядов до двадцати, а одна из них, будучи с косою, у неприятеля, при устремлении его на валу к рогатке, срезала голову и завладела его ружьём».
Двенадцать часов длился штурм Наура. Станица была отрезана от внешнего мира. Говорят, что в станице Червленной был слышен гул пушечных выстрелов, но командир пехотного полка, расположенного в станице решил, что в Наурской идёт какой-то праздник с обычным для кавказцев проявлением радости – стрельбой в воздух. Надо отметить, что подобного рода праздники действительно любил полковник Савельев.
К вечеру бой стал затихать. Неприятель, по всей видимости, обескураженный упорной обороной станицы и своими потерями (полагают, что убито было до 800 человек), затих. Предание говорит, что именно в этот момент казак, по фамилии Перепорх, направил орудие на курган, где была ставка Шабаз-Гирея, и удачным выстрелом разнёс его палатку и убил любимого племянника калги. В этой случайности Шабаз-Гирей увидел для себя дурное предзнаменование и, сняв осаду, ночью потянулся обратно…
Спустя много лет, в 1838 г., казаки разрыли станичный курган, на котором, по рассказам их дедов, стояла ставка крымского султана, и действительно нашли в земле человеческие кости, серебряный кувшин и золотые украшения с пояса и конской сбруи. Кто знает, быть может, это и были останки племянника калги, случайная смерть которого решила участь наурской осады.
В конце XIX столетия рассказ о Перепорхе был весьма популярен у наурцев, но большинство из них всё же приписывали победу только Божиему промыслу. Утверждали, что на заре 11 июня, в день памяти святых апостолов Варфоломея и Варнавы, два всадника на белых конях и в белой одежде проехали вдоль вражеского стана и навели на татар панический ужас. В ознаменование этого события в наурской церкви был устроен придел во имя Свв. апостолов Варфоломея и Варнавы. 11 июня казаки-наурцы называли «бабий праздник» в память о той незаурядной роли, которую в обороне сыграла прекрасная половина станицы наурской. Начиная с конца ХХ в. и до сего времени в станице Наурской до сих пор отмечают «День терской казачки», в честь этой героической обороны.
Участницы этой обороны дожили до последних лет Кавказской войны. В 1-м томе своего труда «Кавказская война в отдельных очерках, эпизодах, легендах и биографиях», вышедшем в 1887 г., историк В. А. Потто пишет, что «многие из представительниц славного дела дожили до позднейшего времени, и посетители Наура еще не очень давно встречали старых героинь, украшенных медалями за его оборону». Историки и очевидцы не сообщают, что это были за медали. Нам не удалось вывить специальную медаль, учреждённую именно за оборону Наурской, поэтому мы предполагаем, что это могла быть медаль «В память Кючук-Кайнарджийского мира». Учреждена она была в 1774 г. и предназначалась как раз для награждения нижних чинов.
А что же проигравшие? Для кабардинских джигитов было весьма неприятно вспоминать, как их победили женщины. Кабардинцы предпочитали не встречаться с казаками из Наурской и окрестных станицы, боясь насмешек на тему «как Кабарда пошла воевать, да не управилась с казацкими бабами». И горе кабардинцу, если у него будет обожжено лицо. Тогда встретившийся казак или казачка обязательно ехидно спросит:
– А что, дос (т. е. «приятель»), не щи ли в Науре хлебал?
И долго ещё хмурый кабардинец будет слышать добродушный смех казака.
А 18 июня 1774 г., вернувшийся в свои станицы Моздокский полк, участвовал в битве с большим отрядом чеченцев и кумыков. Геройская оборона Наурской станицы завершилась, а Кавказская война только начиналась…
