Автор: Елена Мачульская
17 декабря 1837 года огонь охватил Зимний Дворец в Санкт-Петербурге. В памяти народа это трагическое событие осталось как сильнейший пожар за всю историю Российской империи.
Зарево было видно за десятки верст от Петербурга. Поэт Василий Жуковский так описывал открывшуюся ему картину: «Вся громада дворца представляла огромный костер, с которого пламя то восходило к небу высоким столбом, под черными тучами черного дыма, то волновалось, как море, коего волны вскакивали огромными зубчатыми языками, то вспыхивало скопом бесчисленных ракет, которые сыпали огненный дождь на все окрестные здания. В этом явлении было что-то невыразимое: дворец и в самом разрушении своём как будто вырезывался со всеми своими окнами, колоннами и статуями неподвижною черною громадою на ярком трепетном пламени».
Император Николай I был в Большом театре с Императрицей Александрой Федоровной — на опере с балетом «Баядерка» с участием знаменитой балерины Тальони. Когда ему сообщили о пожаре, Государь немедля поспешил во дворец.
Шефа жандармов граф Александр Бенкендорф узнал о случившемся раньше Императора:
«17 декабря в 8 часов вечера мне дали знать, что загорелся Зимний дворец. Я поспешил туда, хотя знал, что в нем уже издавна все возможные меры предосторожности против огня, не подозревал никакой серьезной опасности. Верху лестницы государевой половины дымный запах привел меня прямо в Фельдмаршальскую залу. Тут обер-полицмейстер и придворная прислуга доискивались, откуда выходит дым, ежеминутно увеличивающийся.
Прибежал князь Волконский (министр императорского дворца), а вслед за ним приехал и Государь из театра, где был с императрицей, Послали на чердак, но там уже скопился такой густой дым, что нельзя было ни дышать, ни доискаться источника огня. Тогда принялись ломать потолок залы, и огонь вдруг показался из-под карниза…».
Позже установят, что возгорание началось рядом с одной из печных труб, забитой сажей…
Государь поспешил на половину младших детей, которые уже были в постели. Он приказал немедленно перевезти их в Аничков дворец и послал курьера в театр, чтобы предупредить Императрицу о пожаре.
В Зимний дворец прибыли две пожарные роты, но, несмотря на их усилия к шести утра огонь охватил все здание дворца. Пожарные и добровольцы продолжали качать воду из Невы, пытаясь сбить пламя.
Как писал еще один участник тех событий, генерал-адъютант граф Алексей Орлов, Николай I принимал активнейшее участие в борьбе со стихией.
«Он был, можно сказать, повсюду, сам всем руководя и направляя помощь туда, где еще возможно было сопротивление огню… Огонь продвигался вперед с всесокрушавшею быстротой. Фельдмаршальская зала сгорела дотла, залы Белая и Георгиевская обрушились…. Государь, везде, где только грозила опасность, являлся первым и удалялся тогда, когда уже не было возможности противостоять рассвирепевшей стихии. Одну минуту я видел его глубоко растроганным. Это было в Большой дворцовой церкви – свидетельнице стольких торжественных событий в его жизни. Видя неизбежную погибель величественного храма, государь приказал снять со стен и спасти образа. С величайшим благоговением были вынесены из обеих дворцовых церквей утварь и все иконы. Осеняя себя знамением креста, смелые дружины с криком «С нами Бог!» бросались в пламя и отрывали от стен святые образа. Нельзя умолчать о замечательном подвиге рядового Нестора Трофимова и столяра Абрама Дорофеева. Они заметили на самой вершине горевшего иконостаса образ Спасителя. Мужики без инструментов, с одной лишь небольшой лестницей решили спасти его. Лестница не доставала до половины иконостаса, но это их не остановило. Со сверхъестественной отвагой, уцепляясь за карнизы и украшения, они добрались до цели. Троянов снял образ и передал Дорофееву. Оба были обожжены, но благополучно спустили и отнесли драгоценную ношу в безопасное место. Государь был свидетелем их подвига и велел выдать каждому по 300 рублей. Троянов был переведен в гвардию».
Чтобы спасти Эрмитаж, разобрали два перехода, которые вели из Зимнего дворца в музей. Дверные проемы и окна наглухо заложили. Таким образом, образовалась глухая стена, которую беспрерывно поливали из брандспойтов. На рассвете появилась надежда, что Эрмитаж удастся отстоять.
Но более всего царскую семью беспокоила судьба людей, находившихся в здании, в момент пожара.
«Императрица думала только о том, как бы сохранить от опасности тех из живших во дворце, которых лета и недуги могли бы в нем задержать и лишить нужной помощи. Она упокоилась лишь тогда, когда убедилась, что все спасены, и никто не забыт в этих огромных чертогах», — вспоминал граф Орлов.
Однако совсем без жертв обойтись не удалось. Во время борьбы с огнем, погибло несколько пожарных.
Пожар был настолько сильным, что потрескались и рассыпались даже яшмовые колонны, а пламя тушили три дня. В исторической памяти сохранился очень интересный факт: вынесенное из дворца драгоценное имущество (картины, мебель, столовое серебро, фарфор) лежало навалом на Дворцовой площади и из него не пропало ни одной вещи.
Один из очевидцев-иностранцев высказал мнение, что восстановить Зимний дворец после такого пожара вряд ли удастся или же это займет 25 лет.
Но уже через месяц все здание было в строительных лесах, через несколько месяцев началась отделка внутренних помещений. Прошло чуть больше года, и дворец был полностью восстановлен. Освещение возрожденного из пепла дворца состоялось ровно через два года после страшного пожара — 17 декабря 1839 года.
