Автор: Олег Алексеев
С самого утра понедельника 24 октября по всем основным дискуссионным информационным площадкам как России, так и Украины, прокатилась волна осуждения уже всем известного высказывания телеведущего Антона Красовского о необходимости убийства украинских детей. Оговоримся сразу: идею убийства детей в угоду достижения любой, даже самой высокой цели мы не разделяем. Мне, как человеку, который не так давно сам прибыл с Украины, было удивительно другое –масштаб такого обсуждения. Особенно на фоне иных актуальных новостей с фронта и связанных так или иначе с ним, которые произошли накануне. С украинской стороны внимание понятно: ещё одно свидетельство кровожадности орков, с российской, в принципе, тоже – общество в целом, за исключением отдельных приграничных городов, живёт еще по законам мирного времени и не готово к получению информации, имеющей, будем говорить прямо, экстремистский и кровожадный характер. Тем более направленной на детей, то есть на то, что для каждого нормального и адекватного человека является в принципе самым важным и ценным в его собственной жизни, так или иначе в конечном итоге и является основным мерилом успешности людей по жизни.
Что бросается в глаза при анализе этой ситуации? Видна огромная разница оценочных суждений. Украинская сторона, по сути, наслаждается тем, что подтверждается факт войны и её целесообразность, российская же клеймит позором журналиста. Если бы на Украине на местном телевидении ведущий ток-шоу высказал свою особо жёсткую позицию по тому или иному вопросу, но при этом оставался в общей провластной повестке, аудитория в целом её приняла бы. В России, как показал эфир, нет. Почему? Потому что там идёт война, а в России СВО или нет? Фигура журналиста неоднозначная, понятен смысл провокации или что-то другое? Постараемся разобраться и сделаем нестандартный вывод из этого, мягко говоря, неправильного посыла «топить и жечь», который сам по себе навеял некоторые соображения.
Вообще, следует отметить, что российский социум в отличие от украинского ещё не прошёл ту стадию вызревания конфликта, когда расчеловечивается враг и всё, что с ним связано. Именно этим фактором можно объяснить, например, безмолвное одобрение большинством мирных украинских граждан распространяемыми в местных СМИ фактами убийств, пыток российских военнопленных, нарушений обычаев и правил войны. В действительности, это целенаправленная и системная работа украинского режима по обеспечению соответствующего морального духа граждан на готовность продолжать войну. Войну с тьмой, рабами, нелюдями, их личинками. В России ситуация другая: воюем с режимом, а не с людьми. Войны нет вообще, есть тактическая операция со стратегическими целями. Именно поэтому только лишь озвученный намёк на подражание украинской манере поведения вызвал в большинстве своём крайне отрицательную реакцию со стороны всего признанного отечественного экспертного сообщества. Притом что такой категоричной оценки вы от людей, которые сами принимают участие в военных действиях на переднем крае и видят войну с трупами и трупами не только чужих, но и своих солдат, гражданских и их детей, можете не услышать. Они не будут с пеной у рта набрасываться на оппонента и доказывать бесчеловечность покушения на жизнь сторонних от конфликта людей. Это не потому что они превращаются в чёрствых и жестоких людей, машины для убийства. Нет. Просто они предрасположены уже к другой логике анализа событий, на первый план выходит целесообразность и необходимость любого действия, которое обязано привести к результату, военному результату. При этом необходимо выжить всему подразделению и самому лично. Каждый решает задачу оптимизации жертв и выполнения боевой задачи сам для себя на своём уровне и исходя из влияющих двух факторов — внутреннего и внешнего. Внутренний формируется на основе состояния физического и психического здоровья человека, наличия или отсутствие жизненного и профессионального опыта, знаний и умений, волевых и личностных качеств, возможной предыдущей судимости, а также религиозности и веры в Бога; внешний – это те установки, предписания, обычаи и правила, под воздействием которых находится личность на войне. Это механизм «государственной обработки», нацеленный на свою армию той или иной страны. Например, для вооружённых сил США мирное население — это традиционно расходный материал и сопутствующие жертвы. Для Русской/Советской/Российской – в основе своей неприемлемые жертвы, которые не только не соотносятся со стратегическими задачами разрешения военного конфликта, а ещё и препятствия, которые затрудняют дальнейшую социализацию солдат в мирное время, то есть затрудняют выжившим оставаться людьми, сохранить нравственный облик человека. Для русского солдата вернуться домой и смотреть в глаза родителям, жене и своим собственным детям не как убийца, а как защитник и герой — это не абстрактная идея и пустые слова. Именно то, что русскому воину не свойственно быть карателем, и спасает его от большинства поствоенных психологических синдромов и психических расстройств. Украинская армия сейчас, наоборот, полностью соткана по лекалам англосаксов и неудивительно, что все установки полностью соотносятся с их армиями, их отношением к мирному населению. В этом контексте выглядит приемлемой обрушившаяся критика на опрометчивое заявление российского журналиста, которое по сути отрицает освободительный характер политики России по отношению к своему братскому народу и льёт воду на сатанинскую мельницу.
Однако незамеченным уважаемым экспертным сообществом остался другой немаловажный подтекст заявления Антона Красовского – это необходимость очистки для русского мира своего жизненного пространства. Ведь за разговорами о физическом убийстве детей, отрицающих свою русскость, кроется огромная насущная проблема как этих детей (которые возвращаются обратно в Россию вместе со своей территорией) перестроить и возродить их лояльность к российской власти. Успех этой огромной работы представляется возможным только путём восстановления их духовного русского генетического кода с обязательным подключением сил и возможностей РПЦ. О важности работы с молодёжью и детьми на освобождаемых территориях писать не будем, акцентируем внимание на необходимости разработки, отличного от уже существующих в многонациональной России, специфического механизма оказания образовательных услуг, нацеленных именно на «бывших украинских» детей, применение которого позволит им в будущем идентифицировать себя как русских. Не секрет, что в украинцы, особенно в юго-восточных областях Украины, записывались именно русские люди, русские по национальности, исключительно исходя из конъюнктурных соображений политического и бытового характера. Помимо безусловной необходимости проверки и анализа физического здоровья школьников, в связи с чем правильно поднял вопрос и дал соответствующее указание Первый заместитель Руководителя АП президента С.В. Кириенко, уже сейчас необходимо приступить к решению проблемы будущей социализации таких детей, как полноправных российских граждан и внедрения специфической программы их подготовки. То есть речь должна идти о выжигании украинства в сознании таких детей, выжигании идей ненависти, зла, отказа от Божьих заповедей. И боятся такого подхода не следует. Полумеры тут очень болезненно скажутся в самом ближайшем будущем. Именно активный процесс переподготовки детей на освобождаемых территориях с акцентуацией особого внимания на расширенном преподавании гуманитарных наук, изобразительного искусства, русской классической литературы с обязательным привлечением возможностей Церкви позволит вернуть детей и подростков в их историческое ментальное пространство. Обеспечивая лишь надлежащим материальным обустройством учебного процесса на новых/старых территориях и позволяя имеющимися возможностями российской школы восполнить огромные пробелы украинского среднего образования в области математики, точных и др. науках – это значит заложить основы для сугубо эгоистического потребительского отношения со стороны местного населения к России в будущем. В этом контексте отдельного разрешения требует языковой вопрос. Для республик Донбасса, Херсонской, Запорожской областей, в равной мере также как и Николаевской, Одесской, Днепропетровской, Харьковской, украинский язык чуждый и искусственно насаждённый советской властью. Поэтому проявления со стороны государства какого-то заигрывания, мягкотелости, боязни прижечь заразу и купировать инфекцию в освобождении населения от языковой украинской повинности заложит очередную мину замедленного действия под основы России в будущем.
