Автор: Елизавета Преображенская
«К слову «улица» была пририсована спереди буква «в». То ли ради украинизации, то ли из хулиганства. Хотя – подумал Павел, – в чем разница? Украинство – это и есть хулиганство. Которое советская власть то насаждала, то слегка окорачивала, в зависимости от нужд момента. Но всегда чувствовала внутреннее родство, близость к чубатой сволоте».
Михаил Харитонов «Третij человек»
Острой болью отозвалась в моей душе инициатива Министра просвещения Сергея Кравцова по разработке учебника классического украинского языка для освобожденных территорий. Худшее просто вообразить невозможно. Осмелюсь рассказать несколько слов о себе и поделиться воспоминаниями о годах обучения в украинской школе, которую я выдержала, чудом сохранив рассудок.
Знаю, что более старшие поколения, ровесники моих родителей, например, имели выбор: в школьные года они могли либо учить украинский язык и литературу, либо их родители писали заявления об отказе от этого чистилища. Наше поколение права выбора не имело.
Итак, училась я в украинской школе. Не украиноязычной, то есть у нас были русский язык и литература, и все предметы нам преподавали по-русски, но были уроки «украинськой мовы та литэратуры», которые с начальной школы загаживали детские мозги и души, сеяли искусственно взращиваемую неприязнь к России и всему русскому, готовили все те поколения, которые провернули майдан и начали кровавое братоубийство, начавшееся в 2014 году и продолжающееся по сей день. Это в глобальном смысле. А в личностном – отбирали драгоценное время, которое я и мои одноклассники могли потратить на что-то гораздо более содержательное. Например, на изучение НАСТОЯЩЕГО языка (испанского, итальянского, немецкого, японского, китайского и т.д.), а не этого местечкового диалекта, искусственно раздутого до уровня языка. Никто из нас не был украиноязычным, для всех нас этот язык был чужой, а родной – русский. Все мы были такими же русскими детьми, как дети из Петербурга, Москвы, Самары, Тамбова, Твери или Пскова. Но «вчитэльки» мучили и калечили наши души.
И это было не просто изучение несуразного и нелепого языка, больше похожего на диалект безграмотной деревенской бабы, но прежде всего – болезненное перекраивание русского человека в антирусского. Из таких перекроенных школьников потом вырастали всевозможные «герои АТО».
Очень хорошо помню нашу учительницу украинского языка и литературы Марию Олэксандривну Кырычэнко, не к ночи будь она помянута, которую за глаза брезгливо называли «Маричкой». Первый урок у нее начался с песни «Ой, у лузi червона калина» (если кто-то не знает, то это неофициальный гимн УПА). «Маричка» вообще была персонажем, которого, если и захочешь, специально не выдумаешь. Она часто носила вышиванку и носилась с фотографией Ющенко, которая стояла у нее на столе. На каждом уроке она подчеркивала, что является галичанкой и бандеровкой. Не обходилось и без черной ненависти к России. Самое ужасное, что среди моих одноклассников были те, кто этими идеями проникся еще тогда, до войны. Во что эти люди превратились сейчас – мне страшно даже подумать.
Я ходила на эти уроки неохотно, у меня не было ни капли интереса к этому языку, а тем более к литературе, которая представляла собой нечто напоминающее захолустную любительскую графоманию. Но все же одну литературную героиню я тогда запомнила хорошо. Это была Тётя Мотя из пьесы Николая Кулеша «Мина Мазайло». В пьесе речь идет о временах насильственной украинизации в Харькове в 1920-1930 гг. Тётя Мотя или Матрена Расторгуева – это дама из Курска, которая приехала в гости к своим родственникам, таким же русским людям, как и она, в Харьков и буквально не смогла их узнать, так как те неистово ударились в украинизацию. Глядя на весь этот ужас, Тётя Мотя произнесла самую точную и правильную фразу в истории украинской литературы: «Приличнее быть изнасилованной, нежели украинизированной». Но ведь украинизация – это и есть изнасилование. Изнасилование ума и души, издевательство большевиков над русскими людьми Харькова, Киева, Одессы, Николаева, Полтавы, Чернигова, Донбасса. Тогда, в годы сталинской коренизации, были заложены все предпосылки к тому, что мы видим сегодня.
Знаю, есть в России такие наивные люди, к коим, вероятно, относится и господин Кравцов, которые считают, будто есть неправильные, плохие украинцы-бандеровцы, а есть какие-то хорошие, добрые, братские. Нет, сударь, нет никаких «хороших» украинцев. Есть люди русские, а есть такие же русские, но с искалеченными душами и запудренными мозгами. И виновата в этом та самая насильственная украинизация. Я помню свои школьные года, как мы когда-то сидели с одноклассницами в школьном дворике и как о чуде рассуждали о том, как было бы замечательно, если бы не было границы, чтобы мы тоже были Россией. И вот, жители Донбасса и других исконно русских земель так близки к осуществлению этой мечты! Люди там мечтают не только об освобождении от украинской хунты, бесчинств нацбатальонов и ВСУ, но и об освобождении от неестественного, чужеродного языка. Когда колонны с Z пошли в эти земли, я уверена, многие в первую очередь подумали, что не будет больше никакого украинства, не будет никакой «мовы», не будет захолустной литературы, что в паспортах теперь будут не «Мыколы», а Николаи, не «Мыхайлы», а Михаилы, не «Олэны», а Елены, не «Ганны», а Анны. Не забирайте у народа эту мечту, ведь за ее осуществление он платит кровью на протяжении 8 лет.
