Автор: Филипп Лебедь

 

Окончание.

Первая часть https://rusnasledie.info/zabytyj-geroj-velikoj-vojny-mixail-przhevalskij/

Кавказский фронт Первой мировой войны был щедр на блестящие победы, сулившие перспективы, превосходящие самые смелые ожидания современников. При Императоре Николае II могло воплотиться в реальность то, о чём не раз говорили и мечтали многие его предшественники: Россия близилась к освобождению исторических земель армян и греков, к возвращению в лоно христианской цивилизации древних народов, что жили под османским игом почти пятьсот лет. И, наконец, исторически и духовно связанный с Россией Царьград с главным символом – Собором Святой Софии – вновь мог стать столицей мирового православия – под русским протекторатом. Адмирал А.В. Колчак, генералы Н.Н. Юденич, М.А. Пржевальский и другие военачальники вошли бы в историю не только как созидатели судьбоносных побед, стяжавшие славу русского оружия, но и как герои-освободители древних христианских народов, защитники и хранители православной цивилизации. Роковой 1917 год перечеркнул всё. Вместо окончательного разгрома Османской Империи и заслуженного почёта этих людей даже у себя на родине ожидали, в лучшем случае, забвение, а в чаще – клеймо врагов трудового народа и прислужников мирового капитала. Их ждала раздираемая революцией Россия и Гражданская война.

Через месяц после Февральского переворота М.А. Пржевальский был назначен командующим Кавказской армией, а уже в конце мая 1917-го стал главнокомандующим войсками Кавказского фронта вместо генерала Юденича, своевольное поведение которого не устроило А.Ф. Керенского. Находясь на этой должности, Михаил Алексеевич пытался сдержать развал армии, но на фоне общероссийской катастрофы, губительной политики Временного правительства и подрывной деятельности революционных сил этот процесс стал необратимым. Военные действия на фронте приняли вялотекущий характер, и ни о каком развитии достигнутых успехов Русской Императорской армии говорить не приходилось. Как и везде, падала дисциплина и боеспособность, распространялись случаи неподчинения офицерам, случались самосуды и откровенные бунты, инициированные большевистскими агитаторами. Кроме того, в Закавказье обострялись противоречия на национальной почве. Большевики действовали в соответствии со своим принципом необходимости поражения России в войне, кроме того, поддерживали пантюркистскую доктрину Туран Йолу, способствовавшую ослаблению консервативных сил на южных окраинах Империи и отмежеванию краевых протогосударственных образований. В перспективе, и в них планировалось установить советскую власть, но в случае неудачи их отделение и переход под турецкий протекторат, по большевистской логике, представлялся лучшим исходом, чем сохранение единой и неделимой России. После Октябрьского переворота и начала переговоров между большевиками и Германией в Брест-Литовске командующий османскими войсками Вехиб-паша направил генералу Пржевальскому письмо с предложением о перемирии. По поручению Закавказского комиссариата начались переговоры, и 18 декабря было подписано Эрзинджанское соглашение. Перемирие только ускорило развал фронта: русские солдаты массово оставляли позиции и возвращались в Россию. Один на один с турками оставались только солдаты и офицеры отдельного Армянского армейского корпуса и местные армянские ополченцы. Закавказский комиссариат и различные партии Совета Кавказской армии вели борьбу за власть на фоне всеобщего разложения. Столкнувшись с невозможностью осуществления руководства фронтом, которого, по сути уже не было, Пржевальский сложил с себя полномочия и покинул действующую армию. В Тифлисе, через который проходили разложившиеся осколки русскую армии, он с верными частями взял под контроль арсенал и проводил разоружение распропагандированных революционных частей. Сами И.В. Сталин и Л.Д. Троцкий упоминают его как белого мятежника, хотя Михаил Алексеевич не был в числе основателей Белого движения и Первопроходцев.

На какое-то время его след теряется, но известно, что в конце 1918 года он устанавливает связь с Добровольческой армией, а в начале 1919 года А.И. Деникин назначает его командующим добровольческими частями в Прикаспийском районе. Оказавшись в Баку, он сталкивается традиционной политической нечистоплотностью англичан, преследующих свои цели в революционном Закавказье. Следует отметить, что за минувший 1918 год Бакинская губерния стала полем боя для разных народов и идеологических центров ввиду её многонационального состава на тот момент и наличия Бакинских месторождений нефти, представлявшей интерес для большевиков, Германии и Антанты. Отгремели Мартовские события в Баку, русский анклав Мугани, начавший борьбу с мусульманским населением, затем превращается в советскую республику, чтобы потом поднять белый мятеж. Бакинская коммуна успела кануть в Лету, сменившись Диктатурой Центрокаспия, чтобы пополнить советский пантеон борцов за мировую революцию легендарными двенадцатью комиссарами, а британские войска, приглашенные для защиты города новой властью, позорно сбежали, когда к нему подошла сформированная из турок и азербайджанцев Кавказская исламская армия. Только поражение Османской Империи в Первой мировой войне вынудит турок покинуть Баку, куда в ноябре 1918 года новь придут англичане. На территории Дагестана и Азербайджана сохранялись русские добровольческие войска Лазаря Бичерахова, основу которых составляли терские казаки. Они участвовали в боях с наступавшей Кавказской исламской армией, а также с большевиками на Кавказе. Правительство недавно образованной Азербайджанской демократической республики относилось к этому соединению враждебно и желало его срочного разоружения. Англичане поддерживали молодую мусаватистскую республику, поэтому едва вступивший в должность командующего генерал Пржевальский столкнулся с поручением разоружить русский Каспийский флот, а после отказа сделать это – с требованием ухода из Баку. Конфликт с британским генералом Томпсоном показал, что англичане преследуют в регионе свои цели, которые могут расходиться с интересами Вооружённых сил Юга России. В итоге группировка, ранее подчинявшая Бичерахову, была расформирована, а Пржевальский со своим отрядом был вынужден эвакуироваться в Порт-Петровск. Причём, генерал Томпсон намеренно ограничил его во времени, помешав вывести всё войсковое имущество, и в результате, благодаря англичанам, часть обозов Белой армии осталась в распоряжении азербайджанского правительства.

В Петровске (ныне Махачкала) Пржевальскому приходилось маневрировать между давлением британцев, набегами многочисленных банд горцев и запросами горских правительственных образований, чтобы выполнять главную задачу – сражаться с большевиками. В данном случае требовалось, как минимум сохранять этот город и связанные с ними пути сообщения в руках российских вооружённых сил. Однако антагонизм с генералом Томпсоном усиливается, и тот требует от Пржевальского покинуть и Дагестан, на что получает категорический отказ. Только личный протест Главнокомандующего ВСЮР А.И. Деникина заставил англичан прекратить давление. Прибывший по приказу того же генерала Деникина для организации русского Каспийского флота капитан 1-го ранга Константин Шуберт впоследствии застал героя Сарыкамыша и Эрзерума совершенно разбитым и подавленным. Шестидесятилетний генерал, ещё недавно водивший в атаку своих лихих пластунов, выглядел усталым стариком, надломленным трагедией, постигшей Россию и Государя, и оттого потерявшим и надежду на успех. Тем не менее, инициативному и Шуберту в день отплытия генерал Пржевальский устроил торжественные проводы с молебном и, поблагодарив за службу, по-отечески поцеловал.

Сведения о дальнейшей судьбе М.А. Пржевальского в настоящий момент расходятся. В некоторых источниках указывается, что его первая эмиграция состоялась уже в 1919 году, однако Людмила и Николай Пржевальские в своём исследовании, опубликованном в сборнике ««Недаром помнит вся Россия…»/Материалы VIII Международных Дворянских чтений» указывают не только на его отбытие из порта Новороссийска в конце марта 1920 года, но и вероятность того, что именно он командовал войсками, обороняющими Майкоп. На это указывают воспоминания большевика Петра Сиуды, который дождался прихода 1-й Конной армии, а позже стал зампредседателя ревкома Майкопа. Известно, что 20 марта белогвардейцы оказали упорное сопротивление буденовцам, а даже перешли в контратаку при поддержке бронепоездов, однако красных всё же удалось продавить противника, и с большими потерями белые отступили в горы. Уже 22 марта красная конница С.М. Будённого вступила в Майкоп, где уже наводили свои порядки зелёные во главе с И.Б. Шевцовым. При этом Сиуда упоминает тысячи расстрелянных и повешенных генералом Пржевальским, однако многочисленные публичные казни в Майкопе в 1918 году вменяются генералу В.Л. Покровскому, и остаётся неясным, в каких ещё моментах Сиуда перепутал двух генералов и не сделал ли Пржевальского участником обороны Майкопа случайно в результате этой путаницы.

Доподлинно известно лишь то, что Михаил Алексеевич покинул Россию вместе с агонизирующими частями ВСЮР в марте 1920 года и эвакуировался на остров Лемнос, а в октябре того же года на судне «Херсон» прибыл в Крым, где уже терпела поражения Русская армия барона П.Н. Врангеля. В ноябре 1920 года состоялся трагический Русский исход. Вступившие в Крым подразделения РККА принесли с собой разгул безудержного насилия, аресты вместо обещанной амнистии, массовые казни и пытки, изобретательно исполняемые профессиональными палачами ЧК. В отечественной историографии по советской традиции принято отмерять ноябрём 1920-го завершение Гражданской войны на юге России, однако это не совсем согласуется с правдой. С началом 1921 года сопротивление новому режиму с его карательными методами вновь разгоралось на Дону и Кубани, обретая массовый характер, когда небольшие вооружённые группы начали сливаться в крупные соединения с армейской дисциплиной и подчинением офицерам. Генерал Пржевальский, начинавший Великую войну как командир кубанских казаков, вернулся на Кубань, чтобы снова сражаться вместе с ними против советской власти.

В советской историографии вообще было нежелательно вспоминать о так называемой Малой гражданской войне, которая продолжалась после ухода белогвардейцев. Принято считать, что НЭП принёс долгожданное облегчение после стольких лет кровопролития, советская власть начала выстраивать новое общество и нового человека, находя места даже для тех, кто из «бывших». Вместе с тем, упоминается разгул многочисленных банд. И если с профессиональной преступностью, наводнившей Россию при потворстве, а где-то и покровительстве, как М.Я. Свердлова на Урале, большевиков, всё понятно, то с теми, кого в некоторых источниках именовали белобандитами, всё сложнее. Когда советская власть окончательно воцарилась на Юге России, выяснилось, что даже те, кто недавно помогал ей добивать армию барона Врангеля, не готовы к бесконечным поборам, разорениям крепких хозяйств, депортациям и развалу привычного уклада жизни. Восставали и красноармейцы из крестьян, и даже идейные коммунисты, недовольные бесчинствами комиссаров, но основой сопротивления, конечно же, стало казачество. Это и те казаки, что, разочаровавшись в походе на Москву, обнажали тылы Деникина, и те, кто дезертировал в целые армии «зелёных» и помогал красным брать черноморское побережье, и те, кто не смог уйти ни с Деникиным, ни с Врангелем. Одни скоро познали прелести советской власти и ужаснулись, другие изначально были против, но пытались приспособиться к новым реалиям. Среди восставших были и левые, и правые, и сторонники самостийности, и защитники патриархального уклада. Недавние противники объединялись перед лицом общего врага. Среди наиболее устойчивых очагов мятежей значились Пятигорье, Закубанье, Приазовье и Верхний Дон. При разнообразии идеологических взглядов и мотивов, даже если изначально небольшие отряды складывались по принципу банд, их отличие от организованного криминалитета было в том, что эти люди восставали против самой советской власти, пытаясь поднять своих земляков и защитить родной край от строительства коммунистического рая. В ряде губерний, автономий и областей формируются подпольные правительства, численность вооружённых отрядов растёт от десятков и сотен к тысячам. Руководство РСФСР вводит по Северокавказскому военному округу военное положение, но регулярные части РККА стабильно несут потери. В начале февраля 1921 года в Закубанье образовывается так называемое Кубанское повстанческое правительство, которое пытается сплотить разрозненные отряды в армию. Несмотря на эсеровскую ориентацию этот локального центра, ради продолжения борьбы формируемую Кубанскую повстанческую армию возглавляет генерал Пржевальский. Его имя знаменито среди кубанских казаков, за годы Первой мировой он стал для них своим родным командиром. Большевики усилили охранительные и карательные меры в округе, военным руководством которого с лета 1921 года занимался К.Е. Ворошилов при поддержке А.С. Бубнова и С.М. Будённого. Бело-зелёные отряды регулярно совершали атаки, захватывали станицы и казнили коммунистов, но требовалось выступление более высокого уровня, способное разжечь пламя восстания сильнее. В конце июля произошло совещание лидеров повстанцев, где принималось решение о наступлении на Екатеринодар, уже успевший к тому времени стать Краснодаром. Отдельные отряды переформировывались в сотни и полки, и Кубанская повстанческая армия готовилась к рейду. Политическое руководство мятежников рассчитывало после взятия Екатеринодара провозгласить республику и потребовать от РСФСР признания суверенитета. В материальном плане они предполагали получить поддержку хлеборобов и вооружить вновь мобилизованное казачество за счёт захваченных городских складов и особенно артиллерии. Несмотря на очевидную через столетие наивность и изначальную обречённость этой затеи, седовласый генерал Пржевальский возглавил этот поход.

В сентябрьские дни 1921 года Кубанская повстанческая армия численностью около 4 тысяч человек и состоявшая преимущественно из старых фронтовиков, переправилась через Кубань. Разгромив батальон красноармейцев и отбив атаки трёх эскадронов кавалерийской бригады, повстанцы заняли ряд станиц и подошли к Краснодару. Однако наперерез им уже вклинивалась красная конница Будённого. Согласно воспоминаниям участника тех событий Е.С. Шейдемана, когда буденовцы добрались до села Белое, казаки предполагали, что это местная милиция, а не авангард кавалерийской бригады. Бой завязался в непредусмотренное время. Белые были встречены пулемётным огнём из тачанок, а затем началась рубка, в ходе которой более было убито двухсот казаков, ещё более ста оказались в плену, а остальные отступили, оставив все пулемёты. Затем имели место ещё два столкновения, в результате которых повстанцы разбили атакующий их полк стрелковой бригады РККА, но позже потерпели поражение от подоспевшего на подмогу другого полка. Остатки Кубанской повстанческой армии развеиваются. Одни вливаются в отдельные банды, другие разбредаются по домам, а Михаил Пржевальский с оставшимися соратниками уходит в горы. Теперь вряд ли кто-то доподлинно узнает, где последующие месяцы скрывался отряд Пржевальского, но его незримый образ настораживал большевиков и вдохновлял последних непримиримых казаков. Только в апреле 1922 года отряд фактически перестал проявлять себя. Принято считать, что именно в это время Михаил Алексеевич окончательно покинул Россию.

В эмиграции М.А. Пржевальский проживал в Югославии, состоял членом объединения Лейб-гвардии 2-й артиллерийской бригады и служил сверхштатным чиновником при библиотеке Генштаба королевства Югославия. Советом объединённых офицерских обществ был избран председателем суда чести для генералов. Он окончил свой жизненный путь в почтенном возрасте 13 декабря 1934 года в Инвалидном доме. Герой первой Мировой и Гражданской войн упокоился на Новом кладбище в Белграде. Несмотря на то что, его жизнь не оборвалась на войне или от руки агента ГПУ, она была полна крутых поворотов, сам же Михаил Пржевальский оставил свой заметный след в истории Белой борьбы и Отечества, которому служил так, как считал правильным, как офицер и дворянин.

 

 

 

 

 

 

 

 

 

Поделиться ссылкой: