Автор: Виталий Даренский

 

Спецоперация на Украине запустила процесс самоочищения России – из страны побежали русофобы и воры. Некоторые из них очень хорошо занимаются саморазоблачением, рассказывая, что они бегут на Запад для того, чтобы спасти свои деньги, наворованные в России и спрятанные в иностранных банках. Некоторые саморазоблачаются ещё радикальнее: так, известный своим хамством по отношению к России исполнитель попсы собственного сочинения А. Макаревич недавно обратился к народу словами: «Вижу тявканье по поводу уехавших – Аллы, Максима, Чулпан, Земфиры… Это Россия уехала от вас, м@дачье. Потому что Россия – они, а не вы». То есть человек прямо признался: народ России он считает быдлом, а его лже-Россия – это те, кто на народе паразитировал и потом его предал.

Откуда взялись такие люди, лишенные даже элементарной совести? Искать долго не нужно: А. Макаревич, как и его родственник, руководивший самым русофобским СМИ «Эхо Москвы» А. Венедиктов – это прямые потомки большевистских палачей 1920-х годов. Не стоит удивляться тому, что они сейчас вдруг стали «либералами» – это совершенно закономерно. Давно замечено, что почти все нынешние идеологи «либералов» являются детьми и внуками советской партноменклатуры. И в этом нет ничего удивительного. Довольно распространенный типаж, легко меняющий внешнюю идеологию, подобно змее, сбрасывающей старую кожу, ну или как перчатки – с советской на антисоветскую. При этом их подлинное мировоззренческое ядро остается неизменным, как и у их предков – культ органичной ненависти к России (некоторые ненавистники России даже становятся православными священниками с тайной целью овладения духовной властью над ней – как например, священник Владимир Зелинский, сын сталинского литературоведа К. Зелинского, воспевавшего Беломорканал). Этот культ ненависти всегда замаскирован под «идейность» и «принципиальность», но эта лицемерная маскировка сама является частью русофобского культа. Они ненавидят Россию не потому, что она Россия, и именно потому, что она является Катехоном – твердыней Православия в современном мире, уничтожение которого сделает необратимым движение к Апокалипсису и приход Антихриста. Ненависть к России – это всегда ненависть не столько национальная, сколько духовная, но в конечном счете это всегда ненависть к Православию, под какими бы фальшивыми личинами она ни скрывалась. Кому на самом деле служат эти люди, вполне очевидно.

В наше время они мечтают о возвращении власти политической и поэтому поддерживают антигосударственные выступления манипулируемой толпы, которую они на самом деле презирают точно так же, как в свое время большевики презирали тот народ, который они обратили в рабство на 70 лет. Свое патологическое властолюбие они маскируют под «борьбу с режимом» за «свободу», понимаемую ими в самом низменном материалистическом смысле. У этих людей такое же тоталитарное мышление, как и у их большевистских предков, и под «свободой» они понимают установление своей собственной диктатуры, впрочем, всегда рабски подотчетной их западным хозяевам. Эти люди не имеют отношения к подлинному либерализму, но исповедуют современную разновидность тоталитарной идеологии насаждения антихристианской и богоборческой западной цивилизации.

Русофобы, смотрящие на свою Родину Россию как на враждебное окружение, в целом составляют очень небольшую часть населения России, хотя и весьма сильно выросшую в ХХ веке вследствие разрушения национального самосознания в советский период. Для обозначения этой группы иногда применяется понятие «малого народа». Более адекватным научным термином является понятие этнической антисистемы, введенное Л.Н. Гумилевым. Не обязательно разделять его экстравагантную теорию этногенеза для того, чтобы пользоваться его точной и плодотворной концепцией «этнической химеры». По его определению, «антисистема подобна популяции бактерий или инфузорий в организме: распространяясь по внутренним органам человека или животного, бациллы приводят его к смерти. Это значит, что соотношение между этносом и химерой такое же, как между организмом и раковой опухолью. Подобно опухоли, химерная антисистема высасывает из этноса или суперэтноса средства для поддержания существования, используя принцип лжи» (Гумилев Л.Н. Этногенез и биосфера Земли. – М.: Максим-плюс, 1993. С. 464, 471).

Сама химера из поколения в поколение воспроизводится исключительно за счет передачи «негативного мироощущения», разрушительного по отношению к культуре и нравственности народа, на котором она паразитирует. При этом внешнее идеологическое оформление химеры может меняться в поколениях по принципу паразитарной приспособляемости, поскольку ее суть и основа – негативное мироощущение – остается неизменным. И вот сейчас антисистема бежит из России – как паразиты бегут из выздоравливающего организма. Те паразиты, которых назвал вышеупомянутый попсарь, это еще мелочь. Бегут и те, кто украл миллиарды. Некоторые внезапно умирают.

Это люди, которые захватили Россию в 1990-х, но так крепко присосались к «кормушке», что оторвать их от неё получилось только сейчас. Основная часть наворованного ими ныне конфискуется «цивилизованным» Западом, который ожидаемо оказался ровно таким же вором, как и они. Однако почему им удалось захватить Россию в 1990-х? Потому что им и не нужно было её захватывать, она им досталась по наследству. Все эти люди – наследники власти большевиков, а часто и их прямые потомки.

Парадокс истории состоит в том, что глубинную и подлинную суть каждой эпохи раскрывает не она сама, а уже следующая за ней эпоха, показывающая результат и итог предшествующей. В этом смысле, как это ни прискорбно для всех ностальгирующих по СССР, 1990-е как раз и раскрыли онтологическую «тайну» этой предшествующей им «великой эпохи». И «тайна» эта очень проста: за всей внешней ширмой «великих достижений» шел процесс тотальной всепроникающей деградации народа и государства. Пока этот процесс сдерживался рамками жесткой советской системы, он был почти незаметен в силу своей постепенности, и только совестливые русские писатели задавались вопросом В. Шукшина: «Что с нами происходит?»

А.И. Солженицын писал: «Никогда не поставлю Гайдара рядом с Лениным, слишком не тот рост. Но в одном качестве они очень сходны: в том как фанатик, влекомый только своей призрачной идеей, не ведающий государственной ответственности, уверенно берется за скальпель и многократно кромсает тело России» (Солженицын А.И. Россия в обвале. М.: Русский путь. 1998. С. 20). Здесь схожесть действий власти большевистской и якобы «антикоммунистической» столь разительна, что даже не требует специальных и подробных комментариев. Это совершенно естественное следствие советского периода истории: «Народ, через который все пропускали шоковый электрический ток, оглушенный, бессильно распластался перед этим невиданным грабежом. Только в таком виде… он мог в марте 1993 проголосовать за одобрение “реформ”, несших ему явное разорение и нищету… Народ был осчастливлен объявленным разделом национального богатства равномерно между всеми гражданами через выдачу каждому облигации с диковатым названием “ваучер”» (Там же. С. 21). Но ведь совершенно то же самое было в период самой кровавой в истории Гражданской войны, в которой победили те, кто поддался лозунгу «грабь награбленное», вопреки чести и совести, воспитанной предками.

Как видим, и власть, и народ в 1990-е вдруг оказались близкой копией власти и народа 70-летней давности: как и в 1920-е, власть «кромсает», а народ оглушен и «бессильно распластался перед этим невиданным грабежом». И почти по всем параметрам, как мы увидим дальше, «святые» 90-е оказались дублем №2 «революционных» 20-х. И вот что самое главное: и тогда, и в 90-е народ был соблазнен одним и тем же коварным приемчиком – «объявленным разделом национального богатства». В Гражданской войне большевики обманом привлекли на свою сторону крестьян и за счет этого победили – обещанием земли, которую отняли у соблазнившихся уже через 10 лет, под видом коллективизации восстановив крепостное право в намного более жестокой форме, чем оно было когда-то.

А в 1990-е уже новое поколение большевиков, объявив себя «демократами», точно так же соблазнило народ обещанием частной собственности, которую точно так же тут же и отняло. А.И. Солженицын далее указывает на прямую, по сути, преемственность действий большевиков и у их наследников – «либералов» 90-х: «Приватизация внедрялась по всей стране с тем же неоглядным безумием, с той же разрушительной скоростью, как “национализация” (1917–18) и коллективизация (1930), – только с обратным знаком… Гай-чубайские реформы велись в понятиях Маркса: если средства производства раздать в частные руки – вот сразу и наступит капитализм и заработает?» (Там же. С. 22–23). Нетрудно понять, что здесь имеет место и закономерность уже чисто экономическая: действительно, после того, как в 1917 году народ был отчужден от собственности и она 70 лет была государственной, то есть ничьей, именно только после этого и стал возможен и более того уже абсолютно неизбежен тот «грабеж» 1990-х, о котором говорит писатель. В 1990-е формально народная, а по факту ничья собственность просто и без всякого сопротивления (а кто будет сопротивляться? ведь реальных собственников нет) перешла в руки тех, кто вовремя оказался там, где эту собственность можно было оформить на себя. Речь здесь идет не об «оправдании» этого процесса, а просто о том, что у него фактически не было альтернатив вовсе не из-за чьей-то злой воли, а именно в силу сложившегося объективного порядка вещей. Тем самым при всей своей внешней идеологической противоположности 1917-й и 1990-е оказались жестко спаянными частями одного и того же процесса.

Такая же жесткая историческая преемственность имела место и в «кадровом вопросе», поскольку «в этом-то процессе многие недавние коммунистические партократы оборотливо стали криминальными коммерсантами и частновладельцами. Раньше они распоряжались государственной собственностью ограниченно, теперь без оглядки… Да, из коммунистического Вавилона еще б нам не надо было вытягивать ног! Но по-разному можно было ступать. Нам избрали путь – наихудший, извратительный, в самом себе злоносный» (Там же. 24–25). А мог ли он и быть другим, если этот Вавилон взрастил тех, кто не умеет ни мыслить, ни действовать иначе? О них писатель говорит с особым чувством: «Страшней того, как успели разграбить и распродать Россию, – откуда выросло из нас это жестокое, зверское племя, эти алчные грязнохваты, захватившие и звание “новых русских”? с таким смаком и шиком разжиревшие на народной беде?» (Там же. С. 201). Но ведь все эти «новые русские» 1990-х – это люди, рожденные в 1960-е, 1950-е, 1940-е, а то и еще раньше, это люди, воспитанные самой классической советской эпохой, когда уже в ней давно не осталось никакого «проклятого прошлого», на которое можно было бы свалить всю вину и заявить о каких-то «пережитках». Нет, эти люди не с неба упали, это именно те самые кондовые персонажи, «рожденные в СССР», из которых многие ныне пытаются вылепить новомодный идеологический бренд «великой страны» (чтобы снова наступить «на те же грабли»).

Но и эта странная несопротивляемость народа «обвалу» тоже вовсе не удивительна, но глубоко закономерна. И она тоже была предопределена всеми объективными обстоятельствами предшествующего периода истории. Но ведь и большевики поначалу, пока не разбудили Белое движение и огромные (а ныне почти забытые) крестьянские восстания, – и они пришли к власти точно так же – благодаря наивности и пассивности народа, никак не ожидавшего, что с ним могут сотворить потом! И не раз еще на протяжении 70 лет народ потом столь же пассивно и безучастно к собственной судьбе вновь и вновь «оправдывал доверие» большевиков. Полная преемственность эпох и здесь совершенно очевидна. Поэтому «при стольких внешних переменах флагов, гербов, лозунгов, самая основная черта прежней, коммунистической власти – полная закрытость от народа и полная безответственность за совершаемое – присуща и нынешнему режиму никак не в меньшей мере. А что и попадет в печать, то власть проигнорирует. Все демократические ширмы использованы только для прикрытия жадной олигархии» (Там же. С. 54). Но и здесь вся суть дела в том, что новая власть просто продолжила «традицию» власти предшествующей, советской и не более того. Эта модель вовсе не была придумана в 1990-е, а была взята уже готовой у предшествующего, советского периода.

Знаменитое выражение А.И. Солженицына «отрицательный отбор» давно получило самое широкое распространение. Это столь трагическое проявление самоубийственного народного эволюционного механизма, попавшего в тиски тоталитарного строя, во многом по инерции продолжается и сейчас. Однажды отлаженный «отрицательный отбор» продолжает свое черное дело, обеспечивая «социальные лифты» для худших, а не для лучших. Из всех разрушительных наследий советской эпохи – это самое тяжелое и труднопреодолимое. В конечном итоге самое главное и тяжкое разрушение, которое произошло в советскую эпоху – это разрушение самого человека, души человеческой, нравственности и того живого, душевного строя, на котором она, собственно, и держалась.

«Обвал» России в постсоветскую эпоху был вовсе не «новой» эпохой, якобы искусственно разрушившей старую, а как раз наоборот, самым закономерным и абсолютно неизбежным итогом советского «эксперимента», который изначально вел именно к такому итогу и ничем иным завершиться и не мог. Здесь наша история шла с «математической» закономерностью. Сомнительно даже, что мог бы быть какой-то более «мягкий» вариант «обвала», учитывая в первую очередь «человеческий фактор». В условиях накопления того «человеческого материала», который сформировался в тоталитарный период, ничего более пристойного ожидать и не приходилось.

На Украине, поскольку она является естественной частью России, лишь временно отторгнутой от неё насилием и обманом, имеет место всё то же самое. В 1920-30-х руководили украинизацией и голодомором выходцы из «черты оседлости», и они же у власти на Украине и сейчас. Ничего не изменилось кроме фамилий: вместо Кагановича – Зеленский и Коломойский. Методы и цель те же самые – насилие, обман и грабеж. Поменялась так же и идеология на более удобную – с интернациональной на нацистскую. Это как раз и доказывает, что любая их идеология – обман. (Истерику вызвало у властей Израиля напоминание С. Лаврова о национальности Зеленского, а уже подлинное беснование – упоминание о еврейских предках Гитлера. Поистине, задело за «самое живое»). Скоро эти наследники большевиков побегут и из Украины – Зеленский, как стало известно, уже имеет британский паспорт, как и всё руководство Генштаба Украины. У Коломойского давно уже много паспортов.

Наследники большевиков бегут уже не впервые. Можно не сомневаться, «бег», jogging (у кого трусцой, а у кого и шибче) их любимый вид спорта. Впервые они побежали из СССР по израильским визам еще в 1970-х. Эти диссиденты-русофобы, в основном дети «пламенных большевиков», вдруг ощутили страшную «несвободу» в построенном их отцами концлагере на территории захваченной ими России. Но ощутили они её только потому, что не попали в число «золотой молодежи», как Макаревич с Венедиктовым, а оказались в числе обычных «работяг» – фактически того самого «быдла», которое они и им подобные и за людей-то не считали. Характерно, что и сейчас эти «диссиденты» в России существуют, несмотря на то что СССР рухнул уже как 30 лет. Этот факт как раз очень хорошо показывает, что их ненависть относится вообще не к режиму как таковому, но именно к России, поскольку она упорно сопротивляется их требованиям стать марионеткой и сырьевым придатком Запада. Они были врагами советского режима вовсе не по причине любви к России, а наоборот, по причине еще большей ненависти к ней, чем у самого режима (естественно, это тщательно ими скрывалось или вообще даже не осознавалось). Все преступления советского антирусского режима они приписывали самой же России как нечто «исконно русское». Это не столько обычное русофобское невежество (его-то легко было бы преодолеть при желании), но именно их духовная патология: ведь большинство из этих «диссидентов» были и прямыми потомками, и духовными детьми самых «пламенных большевиков». Их ненависть к России – это иррациональное чувство ненависти ко Христу и Его Церкви, судьба Которой была реально воплощена в русской истории.

Нынешние российские «коммунисты» – это вовсе не наследники большевиков, а наивные наследники обманутого ими народа. Это потомки Шариковых, а не Швондеров, как Макаревич и К°. Поэтому им часто даже свойственно чувство патриотизма, достойное лучшего применения. Недавно на заседании Госдумы РФ коммунист Н. Коломейцев заявил: «Кроме богемы, представители “пятой колонны” из власти потянулись в недружественные страны… Как могут уезжать люди, которые были полпредами, вице-премьерами и т.д.». Коммунисты пошли и еще дальше, решив воспользоваться случаем и пропиариться на войне уже до запредельной степени, имея наглость предложить заменить государственный флаг России на знамя красных террористов. Но это, естественно, не стоит воспринимать всерьез. КПРФ – это просто удобная «карманная оппозиция», финансируемая из госбюджета. Депутаты от КПРФ и Думы – представители «серого» (полукриминального) бизнеса и государственной бюрократии. На самом деле они движимы вовсе не показным псевдопатриотизмом, а лишь чувством плебейской зависти к более удачливым барыгам, чем они сами. Вообще, коммунизм – это религия зависти и злобы, которую они в силу своей умственной примитивности считают «чувством справедливости» и борьбой «за социальную справедливость». 

В происходящем бегстве нынешних наследников большевиков легко просматривается акт исторического возмездия. 100 лет назад Россию покинуло несколько миллионов человек – та часть народа, которая не могла жить в большевистском рабстве. Именно тогда, 100 лет назад, были бы вполне справедливы слова: «Уехала подлинная Россия». Вполне, но не полностью, ибо самая-самая лучшая часть – будущий сонм Новомучеников – это те, кто тогда остались, сознательно идя на муки и смерть за Христа. И теперь сонм Новомучеников молится на небесах о победе русского Христова воинства.

А наследникам большевиков наконец-то «вернулся бумеранг»: 100 лет назад они массово убивали и изгоняли из страны подлинную Россию, но теперь пришло время бежать их подлым последышам. И хотелось бы надеяться, бежать уже навсегда.

 

 

 

 

Поделиться ссылкой: