(Памяти священноисповедника Луки Крымского)
Автор: Александр Гончаров
Обитателю XXI столетия, отягощенному блип-культурой, привыкшему воспринимать мир фрагментарно, мозаично, вырванными кусками реальности, сложно себе представить цельный образ святого. К тому же современный потребитель информации, наслушавшись записных атеистов, постоянно кочующих с одного телевизионного канала на другой, святых воображает себе в виде этаких немытых и нечесаных бородатых дядек в шлепанцах и белых балахонах в стиле Ку-Клукс-Клана, своим стереотипом поведения как бы противостоящих «жирным попам на мерседесах».
Высокий дух Православия и Церкви совершенно неведом нашему современнику. Ему не понять ни душою, ни сердцем, ни разумом высказывание философа Константина Николаевича Леонтьева: «Истинное христианство тем и божественно, что в нем все есть: и высшая этика, и залоги глубочайшей государственной дисциплины, и всякая поэзия: и поэзия нищего в лохмотьях, поющего Лазаря, и поэзия владыки, сияющего золотом и «честным» камением…»
Парсуна идеального святого XXвека, нарисованная умом жертвы «клипового мышления» никогда не совпадает с живой иконой подлинной святости.
В какой-то степени отношение к священноисповеднику Луке (Войно-Ясенецкому) Крымскому стало примером типичного обывательского подхода к Православию и агиографии.
Обыватель-коммунист восславит в нем правоверного сталиниста, припомнив официальные документы, слова и проповеди владыки. Обыватель-реакционер сразу же тоже обратится к ним, к этим словам (но со знаком «минус») скривив нос от епископа-хирурга («на трупах учился оперировать и кровь лил!»), да и присовокупив якобы участие архиепископа в гонениях на «православных катакомбников»-сектантов. Обыватель либерального толка ринется в речевые словоизвержения, критикуя непочтение святителя к баптистам и иным протестантским религиозным номинациям.
Почему же именно вокруг имени святителя Луки сложился такой комплекс высказываний, за которыми слышны прямые нападки на современную Церковь Русскую?
Ответ находится в житии и делах святого.
Родился будущий архипастырь 9 мая (н. ст.) 1877 года в замечательном русском городе Керчь. Семья была католико-православной. Отец – человек глубоко верующий, принадлежал к одной из ветвей старинного, но захиревшего боярского рода Войно, окатоличенного еще после поглощения Речью Посполитой части земель Древней Руси в XV веке. Мама и все дети являлись православными христианами.
Валентин Феликсович Войно-Ясенецкий был четвертым ребенком. Его с детских лет тянуло к рисованию. А в юные годы он серьезно намеревался стать художником. Уже на закате лет сам владыка Лука в воспоминаниях отмечал, что если бы избрал путь в рамках искусства, то наверняка пошел бы во след за Нестеровым и Васнецовым. Но Господь решил по-иному. Относительно спокойный XIX век заканчивался и надвигалась «эпоха негодяев», отмеченное каторжной печатью революций, войн и бесчинств. И Валентин стал студентом-медиком, земским врачом, а потом и отличным хирургом, желая помогать людям в глубинке Российской Империи.
Кроме того, он занимался исследованиями, приведшими к серьезным открытиям в области регионарной анестезии и гнойной хирургии.
Революцию 1917 года Войно-Ясенецкий встретил в должности главного врача больницы в центре Русского Туркестана – Ташкенте.
Ташкент – это ключевой город в судьбе Войно-Ясенецкого. Несмотря на гражданскую войну, начавшиеся гонения на Церковь, перспективы в практической хирургии и науке, он принимает священство (его освистывает студенческая молодежь!), а затем рукополагается во епископа. Бог привел врача в духовенство, распинаемой Церкви. Имя Лука он получил уже при постриге не случайно. Святой апостол и евангелист Лука был первым иконописцем и врачом…
Смелости новому епископу было не занимать. Его обличения «обновленцев», ринувшихся захватывать храмы при покровительстве советской власти – это классика Русского Сопротивления. А апологетические слова при защите врачей, обвиненных в неправильном лечении красноармейцев, сопровождавшаяся диспутом с кровавым Петерсом – общественным обвинителем, наверное лучшее, что тогда сказал Войно-Ясенецкий:
«Петерс спросил:
– Скажите, поп и профессор Ясенецкий-Войно, как это вы ночью молитесь, а днем людей режете?
Отец Валентин ответил:
– Я режу людей для их спасения, а во имя чего режете людей вы, гражданин общественный обвинитель?
Следующий вопрос:
– Как это вы верите в Бога, поп и профессор Ясенецкий-Войно? Разве вы его видели, своего Бога?
– Бога я действительно не видел, гражданин общественный обвинитель. Но я много оперировал на мозге и, открывая черепную коробку, никогда не видел там также и ума. И совести там тоже не находил».
За свою отвагу и верность владыка поплатился. В 1923 году начался его долгий крестный путь, сопровождаемый арестами, ссылками и зверскими допросами. 11 лет были вычеркнуты из нормального хода жизни. Были ссылки в глухие места Сибири и Русского Севера. Была изба, где вместо стекол стояли льдины, а в углу не желала растаивать куча снега. Был и «конвейерный допрос», сопровождавшийся не только физическим насилием, но и откровенным психическим глумлением. Была ненависть советских начальников и была любовь простых людей, излеченных хирургом-епископом. В 30-е годы эвенки вспоминали: «Большой шаман с белой бородой пришел на нашу реку, поп-шаман. Скажет поп-шаман слово – слепой сразу зрячим становится. Потом уехал поп-шаман, опять глаза у всех болят».
В 1934 году, находясь на свободе после второй ссылки, святитель Лука издает монографию «Очерки гнойной хирургии» (позже переработанную!), не потерявшую свою актуальность и в XXI веке. А уже в 1937 году подвергается аресту и начинается его третья ссылка, прерванная Третьей Отечественной войной (1941-1945)…
Опальный владыка в сентябре 1941 года назначается главным хирургом эвакуационного госпиталя №1515 в Красноярске и ему еще предназначается консультирование других госпиталей в крае. От организации помощи раненным святой Лука пришел в ужас. Ему довелось лечить воинов и во время Японо-русской войны и Второй Отечественной. При «Царском режиме» работа была поставлена на порядок лучше, чем при «народной» советской власти. Часто проблема с медикаментами и инструментарием для госпиталей советским чиновничеством просто не решалась. И на совести этих самых чиновников лежат сотни смертей советских солдат и офицеров.
Престарелый архиепископ-хирург же занимался своим делом: оперировал и спасал людей от смерти и инвалидности.
В 1943 году владыку Луку переводят с Красноярской кафедры в Тамбов. Там он продолжает трудится и как хирург. Но советскую власть раздражает его открытая приверженность Православию (в операционной висит икона, ходит в облачении и на собрания врачей, осуществляет службы).
Но как бы то ни шло все, однако, в 1946 году архиепископ Лука удостаивается Сталинской премии «За научную разработку новых хирургических методов лечения гнойных заболеваний и ранений, изложенных в научных трудах «Очерки гнойной хирургии», законченном в 1943 году, и «Поздние резекции при инфицированных огнестрельных ранениях суставов», опубликованном в 1944 году». Труды профессора Войно-Ясенецкого приобрели мировую известность и принесли много пользы для исцеления страждущих русских воинов. Так что реверанс атеистической власти в адрес архиерея являлся вынужденным. Деньги, причитавшиеся от премии, владыка передал на помощь детям-сиротам.
Карательные органы не прекращали слежку за владыкой Лукой никогда. Находясь уже во главе Крымской епархии, неблагонадежный архиепископ был окружен доносчиками и осведомителями. И он об этом хорошо знал. Сталинская премия и славословия Сталину помогали архипастырю заниматься главным делом – проповедью Господа нашего Иисуса Христа и борьбой с атеизмом. Основная задача Церкви не состоит в социальном служении, а в спасении душ человеческих, приведении людей к Богу.
Сегодняшние сталинисты ошибаются или сознательно лгут, причисляя владыку Луку (Войно-Ясенецкого) к поклонникам советской власти. МГБ вело слежку за архиепископом, присвоив ему прозвище «Мракобес». Стояние в вере Христовой для них и считалось мракобесием и оказывалось опасным, так как архипастырь был и выдающимся ученым. Нельзя теперь спокойно было утверждать, что «наука доказала правоту атеизма».
Ныне документы слежки рассекречены. И что же мы находим там?
Владыка говорит прямо: «Всех вас, всех уверовавших в Него зовет Христос идти за Ним, взяв бремя Его, иго Его. Не бойтесь же, идите, идите смело. Не бойтесь тех страданий, которыми устрашает вас диавол, мешающий вам идти по этому пути. На диавола плюньте, диавола отгоните Крестом Христовым, именем Его».
Или еще: «Если кто-либо из молодых обожжет свои крылышки в погоне за удовольствиями, то не нужно падать духом и опускаться к обществу свиней, а нужно покаяться перед Богом и вернуться к церкви. Мы сейчас находимся в вавилонском пленении, скоро наступит конец этому пленению, поэтому нужно каяться и обратиться к Богу».
В докладной записке начальника управления МГБ СССР по Крымской области в МГБ СССР генерал-майора Марсельского от 2 июля 1947 г. владыка Лука подводится под разжигание антисемитизма: «18 июня 1947 года, проезжая на автомашине с сопровождающими в госпиталь на консультацию по улицам Р. Люксембург, К. Либкнехта, К. Маркса, Лука спросил, что за улицы, и когда ему их назвали, он заявил:«Все Карлы да Марксы, все улицы с еврейскими названиями. Карл Маркс был еврей, Карл Либкнехт тоже еврей, кругом еврейское царство. Вот я был в Москве, там нет ни одного профессора с русским именем, одни евреи».
Разработку Луки ведем в направлении выявления его антисоветской деятельности и связей».
В аналогичной записке от 3 февраля 1948 года приводятся следующие слова архиепископа Луки: «Все зависит от общества – положения в нашей стране, и основной причиной разрухи церковной жизни является обнищание народа. А вы думаете, только в нашей церковной жизни получается такая разруха? Эта разруха везде и всюду».
Доносчики четко фиксируют все сказанное архипастырем: «26 февраля с. г. в своей проповеди заявил:«Теперь у нас церковь отделена от государства. Это хорошо, что государство не вмешивается в дела церкви, но в прежние времена церковь была в руках правителей – царей, а цари были глубоко религиозными, они строили церкви и монастыри. А теперь таких правителей нет, наше правительство атеистическое, неверующее. Осталась теперь горсточка русских верующих людей, из-за которых Господь хранит нас и терпит беззакония других».
«Разработку» совершенно ослепшего священноисповедника Луки Крымского советская власть не прекращала вплоть до его праведной кончины 11 июня 1961 года.
