Автор: Александр Гончаров
300 лет вполне достаточный срок, чтобы понять значение того или иного явления, факта, события или исторического документа.
4 февраля 1722 года Император Петр I ввел в России «Табель о рангах». Публикация данного государственно значимого текста произошла практически через год после формального провозглашения Империи.
Надо сказать, что Империей Россия стала задолго до Петра Алексеевича. Титул Императора временами появлялся в русских и иностранных дипломатических текстах, начиная с правления Ивана III Великого (1462-1505), но это происходило спорадически и серьезного международного признания не получило. «Табель о рангах» запустил одну из важнейших реформ Царя Петра I.
Далеко не все его нововведения прижились в русском государстве. Часто преемникам Петра Алексеевича приходилось его реформаторские инициативы переделывать и даже отменять. Причем, сей процесс растянулся не менее, чем на сто лет.
«Табель о рангах» же, с изменениями, вносимыми последующими Императорами, благополучно просуществовал до революции 1917 года. Что вполне объяснимо. Документ регламентировал иерархическую лестницу в государстве, придавал ей устойчивость, да и, кроме того, выполнял роль социального лифта, позволяя пополнять правящую элиту – дворянство — наиболее талантливыми, активными и образованными выходцами из других слоев общества: крестьянства, духовенства, купечества и мещанства.
«Табель о рангах» регламентировал не только карьерный рост, но и стимулировал стремление к образованию, армейской и флотской службе, чиновничьей работе. Он оказался важным инструментом социально-административной реформы.
«Мы для того никому никакого ранга не позволяем, − отмечал Император Петр I, − пока они нам и отечеству никаких услуг не покажут».
Безусловно, нельзя сказать, что все выходило гладко и ладно. Но социальная мобильность в послепетровской России повысилась.
Недостатком «Табели о рангах» являлось его своеобразное «онемечивание» и вывод из оборота чисто названий русских чинов, что вольно или невольно отрывало правящее сословие от народной массы, хотя и не было фактором первостепенного значения.
Учитывая, что в состав русского дворянства, начиная с XVIII века активно стали включать представителей аристократии добровольно присоединившихся и завоеванных земель: от остзейзских баронов, польской шляхты и до грузинских владетельных родов, то «Табель о рангах» давал им возможность карьерного роста. В этом случае документ позволял более или менее стройно оформить Имперскую элиту.
Надо еще учесть, что отнюдь не все исконные дворяне могли воспользоваться привилегиями «Табели». Она распространялась только на служащих государству лиц на военном или гражданском поприщах.
Кстати, русские Императоры, признавая и вводя инородческую знать в состав русского дворянства, вынужденно чистили ее, не допуская в элиту фиктивных «аристократов». Особенно это отразилось на польско-литовской шляхте.
Писатель П. И. Мельников-Печерский, сам поработавший в Министерстве внутренних дел и знавший о проблеме не понаслышке сообщал: «Настоящих старых польских дворянских родов лишь 877, а теперешних шляхетских родов, по меньшей мере, 80 тысяч. Эти фамилии, с десятками тысяч подобных дворянских польских фамилий, получили свое начало в XVIII столетии, накануне первого раздела Польши, когда магнаты своих лакеев, конюхов, псарей и т. п. прислугу возводили в шляхетское достоинство, и таким образом образовали чуть не третью долю нынешнего дворянства Российской Империи. Все они ведут свое благородное происхождение из кухни, из псарни, из лакейской, в которых на службе ясновельможных панов подвизались их деды и даже отцы».
При подобных обстоятельствах «Табель о рангах» был просто необходим.
Нельзя не сказать о том, что «Табель о рангах» предполагал два вида получения дворянства личного и потомственного, что подстегивало служебное рвение, если человек желал видеть причисленными к этому сословию своих детей. Причем, военные получили изначальное преимущество перед гражданскими и придворными служащими. И это надо признать разумным решением: армия — это ведь дополнительный и наиболее надежный социальный фильтр, отсеивающий людей не готовых рисковать своей головой при самых сложных ситуациях в государственной жизни.
При Петре I самый низший класс «Табели» − XIV-й — позволял получить военному право на наследуемое поместье. Потомственное дворянство приобреталось лишь после VIII класса чинов. В дальнейшем произошло устрожение «Табели о рангах». Начиная с указа 1856-го года, военные получали право на потомственное дворянство, достигнув VI класса (полковник), а гражданские – IV-го (действительный статский советник).
Однако это не означает намеренного и не оправданного государственными потребностями, сужении элитарного слоя. Здесь сказался демографический рост населения и значительное увеличение количества лиц, получивших и получающих высшее образование.
К сожалению, все предусмотреть нельзя. Ко второй половине XIX-го века стало наблюдаться разделение дворянского сословия: на условных «столбовых» и «новых» дворян. И, конечно, невозможно было предвидеть, что в последних поколениях потомственного дворянства получит распространение антигосударственное направление, не чтящее основу русской управляющей структуры – Самодержавие.
Однако почти 200 лет «Табель о рангах» позволял российской элите довольно эффективно функционировать и воспроизводиться. Обрушение государственной иерархии в 1917 году сломало весь механизм формирование элиты. Подобного ему в СССР ничего создать не удалось, хотя попытки и предпринимались, особенно в части партийного строительства. Но КПСС была жалким, карикатурным аналогом Имперской элиты.
Если бы в Советском Союзе действовал «Табель о рангах» (с учетом продвижения по заслугам, образованию и реально заработанным орденам), то вместо Хрущева, Брежнева, Горбачева и других анекдотических персонажей на высшие посты государства проходили бы совсем иные лица.
Не случайно СССР так и не смог просуществовать даже и половину срока жизни Российской Империи (если считать его только с 1721 года). Надежно работающие социальные лифты при Советах так и не были созданы, а социальная мобильность (вверх-вниз, вниз-вверх) носила хаотичный, непредсказуемый характер и не отвечала интересам органичного развития государства. В итоге получилось то, что получилось: схлопывание советской элиты и торжество серой беспринципной посредственности.
