Автор: Виталий Даренский

 

Часть.2. Окончание

Часть.1 https://rusnasledie.info/sssr-kak-anticivilizaciya-%E2%80%8B/

Как ни странно, идеологема «социализм» не имеет научной верификации, и это дает возможность для любых манипуляций. В силу переплетения в советском экономическом строе сразу четырех элементов – госкапитализма, неофеодализма, госрабовладения и первобытной общины – в качестве его научного определения можно использовать термин «ретардизм» (от «ретардация» – возвращение на более примитивную стадию развития). Этот термин наиболее точно характеризует своеобразие советского политического строя.

Идеологический термин «тоталитаризм» невозможно использовать в качестве научного, поскольку в той или иной степени он может быть применен к любому обществу. Кроме того, в своем буквальном значении он не имеет смысла, т.е. тотальный контроль невозможен ни в одном обществе из всех, когда-либо существовавших в истории (теоретически такое может стать возможным в будущем благодаря новым технологиям).

И советская, и западная политическая системы являются тоталитарными и манипулятивными, используя якобы «демократические» выборные технологии лишь в качестве политического спектакля для легитимизации олигархической власти (на Западе – финансовой, в СССР – партийной). Однако в отличие от советского политического архаизма западный «политический спектакль» использует более тонкие технологии манипуляции массами. В свой ранний период советский политический режим занимался целенаправленным геноцидом части населения в качестве официальной государственной политики (наиболее массовым был геноцид крестьянства в период коллективизации и голода как её неизбежного инструмента). В этих чертах советский политический режим становился «первобытным» даже в самом буквальном смысле слова, поскольку у всех первобытных племен геноцид «чужаков» – это естественная часть жизни. В СССР это назвали «классовой борьбой».

Наиболее парадоксальным образом процесс архаизации происходил в сфере культуры, поскольку здесь «обвал» в архаику наивно воспринимался, наоборот, как особая «новизна». Подобно тому как в экономике возвращение к первобытному «распределению» и фактическому рабовладению в виде колхозов 1930-50-х годов объявлялось «новым» экономическим строем, точно так же и обвальная культурная деградация как в сфере «высокой», так и массовой культуры, изображалась в качестве «новой социалистической культуры».

В религиозной сфере возвращение от высшей формы откровения – православного христианства – к первобытному обожествлению безличных природных сил под именем «материи» в марксизме изображалось как «освобождение». Все это можно назвать «освобождением» только в самом ироническом смысле – освобождением от высших достижений человеческого духа ради падения самую бессодержательную дикость. Однако этой дикости придавался самый респектабельный и наукообразный вид. В частности, понятие «материи», которое в советском мировоззрении должно было занять место Бога, является возвращением к самому архаическому уровню мышления – восприятию реальности как самодвижущегося «всего».

Собственно, само советское понятие «материи» было интеллектуальным мошенничеством: бралась одна из частных метафизических категорий с вполне определенным содержанием (пассивное воплощение идеальных форм), но вместо этого реального содержания «материи» приписываются божественные атрибуты – вечность, способность к творению, сознание и т.д. Такой искусственный «монстр», обладающий всеми атрибутами божества, может заместить в сознании то место, которое раньше было у Бога. В результате советское мировоззрение становилось своего рода светской религией, типологически близкой к неогностицизму. Хотя этот его квазирелигиозный характер маскировался внешним наукообразием (не имевшим к реальной науке никакого отношения), однако все равно его нельзя было скрыть, поскольку советское мировоззрение излагалось в догматической форме как некое подражание катехизису. Псевдоабсолют в виде «материи», развивающейся через «борьбу противоположностей», близок теогонии Гесиода и досократиков, т.е. самым ранним стадиям мышления.

Все более поздние стадии для него непонятны, а всё непонятное просто табуируется термином «идеализм» (а сам принцип табуирования-запрета также крайне архаичен).

Кроме этого языческого идолопоклонства перед мифологизированной «материей» советское мировоззрение было основано на идолопоклонстве перед «образованием». В советской цивилизации то, что там называли «образованием» в первую очередь выполняло разрушительную роль – его задачей было разрушение христианского мировоззрения. «Образование» противопоставлялось «религии», а значит, de facto претендовало на роль квазирелигии. Это означает, что даже само слово «образование» в этом советском контексте радикально поменяло свой изначальный смысл на прямо противоположный. Естественно, что здесь «образование» одновременно выполняло и свою официальную роль – приобретение «специальности» и некоторой суммы специальных знаний, однако в рамках советской цивилизации эта цель была не основной.

Основной была цель построения антихристианской цивилизации. При этом также использовался очень архаичный символ: «образование» изображалось как своего рода «инициация» перехода от тьмы к свету. Поэтому сам термин «просвещение» приобрел здесь лицемерно перевернутый смысл: изначально «просвещение» было христианским термином и означало принятие веры – «свет Христов просвещает всех». Словом же «мракобесие» обозначалось язычество и атеизм (живут во мраке и служат бесам). Но к XX веку этим словам был придан прямо противоположный смысл и они лицемерно использовались в «борьбе с религией». Поэтому этим словам следует вернуть их исконный смысл хотя бы уже в наше время.

Вместе с тем архаизация (ретардация) как цивилизационная основа «советского строя» имела и свои позитивные аспекты, которые в меру возможности компенсировали ее негативные стороны. «Советский строй» вообще стал возможен только потому, что он паразитировал на лучших качествах народа, сформированных намного раньше – еще традиционной православной цивилизацией. Но сам «советский строй» эти качества не воспроизводил, а наоборот, активно разрушал. Поэтому, когда эти качества иссякли у новых поколений, СССР разрушился автоматически, поскольку исчез тот человеческий ресурс, за счет которого он существовал.

Даже пресловутый «коллективизм» на самом деле вовсе не был советским, а был получен уже как готовое качество народа, сформированное христианской моралью самопожертвования и психологией русской крестьянской общины. Этот «коллективизм» ни в коей мере не был советским, но существовал, пока были живы поколения, родившиеся еще в царской России.

Новые советские поколения, вопреки официальной пропаганде, формировались уже с психологией эгоцентрического потребительства, и когда с 1960-1970-х годов они стали преобладать, СССР был уже обречен, поскольку не мог обеспечить запросы этого нового типа людей, становившегося господствующим.

То же самое можно сказать и о других позитивных качествах народа – от терпения до потребности в вере и идеале. Все они были качествами старого православного народа, а у советского человека могли сохраняться только в виде исключения под влиянием традиций предков. Весьма показательной является массовая психология в период Великой Отечественной войны. Катастрофический разгром в начале войны, массовая сдача в плен и дезертирство показали, какая большая часть народа не хочет воевать за СССР. (Трибуналами было расстреляно количество дезертиров, равное 17 дивизиям, а всего их было несколько миллионов – точных данных нет; кроме того, около 1 миллиона бывших граждан СССР воевали на стороне Гитлера против СССР – такого в русской истории не было никогда). Победы начались тогда, когда на основе архаического чувства самосохранения, но также и православной культуры смерти за Отечество как одного из видов праведности, мобилизовался сам народ. Это также был пример позитивной архаизации, без которой СССР вообще не мог бы существовать.

Если воспользоваться советской же терминологией, то можно сказать, что в основу «советского строя» было заложено непримиримое противоречие между технологичным способом производства и первобытно-общинным способом распределения. А.А. Зиновьев отметил два важных аспекта советского строя, указывающих на его подлинную природу: «Реальный коммунистический строй есть прежде всего и по преимуществу способ выживания в предельно трудных условиях… а не способ достижения некоего общества всеобщего благополучия и счастья» [2].

Тем самым советский строй создавался вовсе не в соответствии с неким планом и теорией, а в силу того, что нормальный способ социальной жизни был разрушен «революцией», и оставалось только лишь «выживать» на самом архаическом уровне. Такой процесс может быть определен как антицивилизация – в самом буквальном смысле слова, поскольку происходило возвращение к социальной архаике.

Но возникает естественный вопрос: почему катастрофа с возникновением «ретардизма» произошла именно в России? Это кажется более чем странным, поскольку накануне 1917 г. Российская Империя уже стала третьей экономикой мира, первой в мире по темпам экономического роста, мировым лидером во многих высокотехнологичных отраслях промышленности, фундаментальной науки и т.д. Уровень жизни рабочих перед революцией был выше, чем в СССР в 1950-е годы (это признавал Н. Хрущев, который сравнивал на собственном опыте), и вообще рост благосостояния всех слоев населения перед революцией был очень впечатляющим.

В 1917 г. Россия стояла на пороге победы в великой войне, но эта победа была украдена революцией; усталость от войны в России по сравнению с другими странами была наименьшей, здесь даже не вводились карточки на продовольствие. Таким образом, именно в России внутренние причины для революции по сравнению с другими странами были наименьшими. По сути, их вообще не было.

Но революция произошла именно здесь, а не в другом месте. Это очень странно и заставляет сделать вывод о том, что причина катастрофы 1917 г. была в первую очередь не внутренней, а внешней. И действительно, к настоящему времени существует уже множество ценных исследований, показывающих «механизм» 1917 г. как операции коллективного Запада по разрушению России. Мировая финансовая олигархия организовала Первую мировую войну с целью взаимного истощения, а затем ликвидации с помощью «революций» тех старых Империй, которые еще не были взяты мировым финансовым центром под свой полный контроль – Российской, Германской, Австро-Венгерской и Османской. Поскольку три последние ликвидировались в результате военного поражения, то с ними проблем не было. Проблема была с Россией, которая оказывалась в числе победителей и, более того, внесла в победу Антанты наибольший вклад. Поэтому её и ликвидировали при помощи такого инструмента как «революция».

Эта «революция» одним выстрелом «убивала двух зайцев» – не только лишала Россию богатых плодов победы в войне (это только первая цель, но не самая главная), но и устанавливала в России террористический режим, уничтожавший её изнутри хуже всякой войны. Вместо полумиллиарда населения к концу XX века (прогноз Д.И. Менделеева) сейчас в России населения меньше, чем в 1917 г. Это результат «советского эксперимента» – не только геноцида лучшей части народа, но и общей стратегии «ретардизма», поставившей Россию на грань исторического небытия.

В наше время распространен невежественный миф о том, что большевики якобы «собрали страну». Сначала они ее развалили – распад начался именно после октября 1917 г., а потом «собрали», однако, далеко не всю. До большевистского переворота ни одна территория из состава России выходить не собиралась – народы окраин побежали именно от большевиков. И собрали они не Россию, а СССР – террористический режим на территории России.

Большевики были предателями Родины, которые лишили Россию победы в Первой мировой войне и отдали немцам колоссальные территории. Уже только за одно это они заслуживают военного трибунала. А потом сломали хребет народу – ведь нынешнее вымирание русских началось еще в 1970-х, это результат коллективизации и общего геноцида народа в этой системе.

Именно СССР породил тотальную русофобию на Украине и в Европе – народы сначала боялись и ненавидели именно советский режим, а потом перенесли эту ненависть уже на русских и Россию. Нынешняя война на Украине – это прямое наследие большевизма, поскольку именно большевики породили бандеровщину как естественное сопротивление народа их режиму. Вот так они якобы «собрали страну», а на самом деле развалили так, что теперь уже её невозможно собрать без запредельных усилий – вплоть до полномасштабной братоубийственной войны с Украиной как «проектом анти-Россия», которая сейчас идет. После развала 1918 года большевикам и не надо было специально собирать земли Империи, поскольку большинство из них, за исключением Польши, Финляндии и Прибалтики, и не мыслили свою жизнь отдельно от России. Они бежали именно от большевистского режима, а не от России как таковой. Но уже в 1991 г. всё было иначе – теперь все национальные окраины отождествляли Россию с «совком», и поэтому ненависть к «совку» уже автоматически превратилась в русофобию, плоды которой приходится пожинать нынешней России.

Современный неосоветизм является признаком интеллектуальной и моральной деградации общества, отсутствия исторической памяти и совести – как следствие утраты христианской веры. Если «либеральные» русофобы хотя бы честно идентифицируют себя не с русскими, а с западными людьми, лишь живущими в России, то коварство неосоветизма в том, что он выдает себя за самый кондовый «патриотизм». Эти люди отождествляют Россию с СССР, а о России до 1917 года они разделяют с либералами те же самые невежественные мифы. Поэтому несоветизм в стратегическом отношении хуже «либерализма», он опять способен разрушить Россию изнутри, как это уже было в ХХ веке.

 

Ссылки

 

1. Зиновьев А.А. Русская судьба, исповедь отщепенца. – М.: Центрполиграф, 1999. – С. 13.

2. Зиновьев А.А. Конец коммунизма? // Квинтэссенция. Философский альманах-1991. – М.: Политиздат, 1992. – С. 63.

 

 

 

 

 

 

 

 

 

Поделиться ссылкой: