Автор: Е. Преображенская

В разгар Второй мировой войны в холодной комнатушке Русского дома в Сен-Женевьев де Буа одна дама, превозмогая голод и мучившие ее головные боли – старалась записать в нескольких тетрадях события своей жизни в России до революции. Это была София Федоровна Колчак, урожденная Омирова, вдова Верховного правителя России Александра Васильевича Колчака. Она бережно сохраняла на бумаге, стараясь передать будущим поколениям, а прежде всего своим сыну и внуку, представление о той стране, где она когда-то жила, о русском офицерстве и своем супруге, к которому до последнего своего дня испытывала безграничное и трепетное уважение.

София Федоровна Омирова появилась на свет 14 сентября 1876 года в городе Каменец-Подольске. «Яблонькой раздора родилась бедная Соничка в постный день и великий праздник — Воздвиженья Креста Господня» – напишет она о себе впоследствии.

Ее отец Федор Васильевич Омиров был действительным тайным советником, служил начальником Казенной палаты. Судьба его – прямое подтверждение тому, что социальные лифты в Российской Империи работали исправно и те, кто имел голову на плечах, умело ими пользовались. «Отец был москвич, сын сельского священника. Жили они в лесу у старой деревянной церкви, где было кладбище и домик священника и пономаря. Деревня — село Троицкое — была версты за три… Жили они в страшной глуши и страшной бедности, а было их 12 человек детей. Большинство умерло от оспы, но двух мальчиков съели волки. Дети вышли из избы поиграть в лес и не вернулись. После в овраге были найдены окровавленные куски платья на снегу»– пишет София Федоровна. Даже у мальчика из такой бедной семьи были все возможности получить надлежащее образование и дослужиться до чина действительного тайного советника.

Что касается матери Софии Федоровны, то она была, что называется lacrème de la crème. Дарья Федоровна Омирова происходила из старинного боярского рода Каменских. Кроме того, среди ее родственников были бароны Фиттингоф, она приходилась двоюродной племянницей наместнику царства Польского — графу Ф.Ф. Бергу и вся балтийская знать была ее родней.

«Мама говорила на потрясающем французском языке, обращая на себя этим внимание. Была она женщиной ума исключительного, имела царственную осанку, держалась очень прямо и великолепно танцевала мазурку pas de basque, о которой пишет граф Лев Толстой в своей книге «Детство, отрочество, юность»… Мама показывала нам, как надо танцевать, и летала через залу из угла в угол с необыкновенной легкостью и ловкостью, а мы шлепались на пол при попытке ей подражать… Мама всегда говорила с нами по-французски, с отцом — по-русски. Он французского языка не знал, т.е. понимал, но не говорил. Еще в г. Орле, вскоре после свадьбы, он в присутствии тети Али попробовал что-то сказать по-французски, и мама, которая прекрасно владела языком, густо покраснела. «Ты стесняешься меня»,- с горечью сказал отец. Они были люди разного происхождения, разного круга общества, воспитания и образования… Моя мама только варила варенье, не всегда удачно, читала, шила, вязала, вышивала. Кухни, стирки, уборки комнаты не касалась. Не касаясь ни ложки, ни плошки, Дарья Федоровна, и детей прогоняла из кухни: «Va-t-en d’ici. Va-t-en de la cuisin» — гнала детей из кухни мама. Вероятно, им там не место было среди грубых, простых, не всегда приличных людей. Мама и сама туда редко заглядывала, предпочитая посылать на кухню Mademoiselle Caroline, как я посылала Miss Andrey Wagon в Pau» — вспоминала о матери София Федоровна.

В семье Омировых помимо Софии было еще три дочери и два сына. Вероятно, частые роды и жизнь в захолустном городке на задворках Империи стали причиной нервных срывов Дарьи Федоровны. В 1880 году ее, после бурной сцены скандала с супругом, забрали в лечебницу. Свидетелем того, как плачущую мать уводят четверо врачей стала четырехлетняя София: «Но вот в залу вошли четыре доктора, четыре господина в черных цилиндрах и черных костюмах. О чем говорили они с мамой, я не знаю, но я видела как по воздуху полетел е башмак, и поскорее забилась за печку. Доктор схватил ее за руки, она бросилась на колени, и он потащил ее к выходу. Раздался душераздирающий крик «Федюша», но отец не вышел из кабинета, и доктора вынесли на руках вырывавшуюся от них маму в прихожую, тамбур и в экипаже увезли в городскую больницу… И эта ужасная сцена — тащат насильно, как на гильотину, — на всю жизнь наложила тень».

С тех пор в сознании Софии укоренилась неприязнь к врачам. После пережитого потрясения у девочки начались приступы конвульсивного тика. Ими София Федоровна страдала всю жизнь. В лечебнице Дарья Федоровна пробыла недолго – ее родственники, петербургская знать, вскоре забрали ее в столицу, а затем отправили на лечение и отдых в Балтийский порт. По всей видимости, такие нервные срывы были наследственными, так как младшая сестра Софии Федоровны Вера тоже сошла с ума: «Вера, самая умная из нас, помешалась в 20 лет, а я пошла в папашину родню, страдавшую черной меланхолией». Софье Омировой, впрочем, было от чего страдать меланхолией – разлад между родителями, болезнь матери, затем – болезнь и преждевременная смерть отца. София с сестрой некоторое время жили и учились в Смольном институте благородных девиц. Сестра Вера его окончила, а вот София слишком часто болела и больше времени проводила в институтском лазарете, нежели на занятиях. Поэтому она была взята из института и переведена в гимназию. По окончании гимназии София Федоровна Омирова, превратившаяся в очень милую девушку с короной из толстой темной косы на всегда гордо поднятой голове, начала преподавать детям рабочих. В это время она была влюблена в своего кузена Никошу, сына младшей сестры ее матери, и чувства эти были взаимными. Однако, молодые люди прекрасно понимали, что ни родственники, ни церковь их брака не одобрят, чувства эти прошлось им в себе подавить, что было для Софии непросто – несколько раз она предпринимает попытки покончить с собой – выпивает опиум, выходит в мороз на улицу в легком платье, даже стреляется. Но к счастью девушку спасают. В это время на одном из литературных вечеров в доме своих родственников она знакомится с молодым лейтенантом Александром Колчаком. У того тоже была драматичная любовная история с его троюродной сестрой – Александрой Михайловной Посоховой. Когда Александр Колчак был в очередной экспедиции, девушка сухо уведомила его о своем замужестве. Молодой человек переживал так, что даже засобирался принять монашество, но духовник его переубедил.

Александр явно симпатизирует Софии, они часто бывают на одних и тех же вечерах и танцах. И вот однажды лейтенант Колчак приезжает просить руки Софии Омировой, что для нее оказывается большой неожиданностью: «Колчак не говорил, что он меня любит, а просто сказал: «Я приехал Вас спросить: хотите быть моей женой?» «Как вы могли выйти замуж за такого гордого человека?» — кольнул меня брат Маруси Сидоровой. А вот вышла. «Вы у нас одна – Высокопревосходительство», — кто-то мне напомнил на днях». «Все были рады за меня поздравляли…На другой день Колчак прислал мне корзину круглую ландышей, принес коробку конфет в чудной бонбоньерке, потом другую, угостил обедом в столовой Общества армии и флота. «А Вы знаете, что моя мать была душевнобольная?» — спросила я. «И моя мать была больна», — ответил он… Женихом Колчак сказал мне: «Я бы хотел Вам подарить кольцо, что-нибудь, что Вы сами хотите». Поехали в Гостиный двор к Морозову. Фаберже почему-то был закрыт, а у Фаберже Колчак купил своей сестре дивное кольцо — изумруд с бриллиантом». Софья Федоровна попросила цепочку для креста, а жених подарил и цепочку, и кольцо… «Александр Васильевич выбрал большой золотой крест с цепочкой, а мои попытки остановить его на французском языке остались безуспешными. Куплено было им и кольцо с изумрудом и бриллиантами, также в виде крестика расположены были камни, а этого не надо было делать. Говорят, не следует крестов дарить — будет жизнь тяжелая».

София Федоровна рассуждала: «Колчак мог бы и взять и получше меня жену. Когда он просил у своего отца разрешения жениться, он не назвал ему меня, а отец мог желать его брака с Серафимой Дмитриевной Пещуровой, сестрой товарища Колчака и Мити по выпуску». Но Александр Васильевич выбрал Софию Федоровну, а о Серафиме Дмитриевне известно лишь то, что после революции она оставалась жить в Петербурге, замуж так и не вышла, работала учительницей и умерла в 1942 году, не пережив страшную блокадную зиму.

После помолвки лейтенант Колчак отбыл в очередную экспедицию. Перед отъездом он получил странное анонимное письмо, где о его невесте было сказано, что она падшая женщина. Но письму Александр Васильевич не поверил, в экспедиции в честь невесты назвал один из открытых им островов, а по возвращении обвенчался с Софией Федоровной. Было это 5 марта 1904 года. «Браки заключаются на небесах, а какая была из нас пара, хорошая или плохая — другой вопрос. Муж и жена — одна сатана. По мужу и жене честь» — рассуждала София Федоровна.

Четыре года спустя на свет появилась первая дочь Александра Васильевича и Софьи Федоровны — Танечка. Она не прожила и года на земле. 18 января 1909 года Танечка умерла. «Когда я сдохну, положите меня рядом с ней», — сказал мне муж, сидя рядом с покойным ребенком. Больше любить, чем Колчак любил крошку Танечку, нельзя, и он был причиной ее смерти, так же как и я — не сумело сберечь наше счастье. Родилась у меня первая девочка Танечка, и я подумала: «Бедная моя девочка, а ей прийдется страдать, как мне». – пишет София Колчак.

В 1910 году родился сын Ростислав, а в 1912 году — дочь Маргарита, умершая в 1914. Софья Федоровна писала: «я начала седеть после смерти моей первой девочки, а после смерти второй и совсем поседела».

Дальнейшие печальные события в семьях Колчаков и Тимиревых известны. София Федоровна этой темы касается всего один раз: «Кто погубил Колчака? Мне говорила Александра Васильевна Подгурская про Анну Васильевну Тимиреву: «Она его и погубила». Меня с ним в Сибири не было, да я никогда и не вмешивалась в дела государственной важности».

Печальная участь Верховного правителя России известна. Семья его, к счастью, спаслась. Вместе с сыном Ростиславом София Федоровна выехала и большевицкого ада и обосновалась во Франции. Верность покойному супругу и безграничное уважение к нему София Колчак пронесла через всю свою жизнь: «Чехов где-то уверяет, что русские офицеры -самые порядочные, благородные. Батальоны великомучеников из них создали большевики. Вот их надо помнить, перед памятью их должны преклоняться русские мальчики. Русским офицером был и мой незабвенный муж, и если я пишу свои воспоминания, то делаю это, потому что не хочу, чтобы его забыли русские мальчики… Надо на Бога опираться и по совести поступать, как, задумавшись, сказал мне однажды муж: «Я всегда старался поступать по совести». Эти слова надо ему на памятник поставить, ибо чистая совесть была у него».

В первые эмигрантские года София Федоровна перенесла инсульт, после которого ее мучили сильные головные боли, кроме того, она страдала конвульсивным тиком и малокровием. Но, как и все эмигранты, она до последнего надеялась на сокрушение большевистского режима и возвращение в Россию. Мечтала увидеть Петербург, Одессу, Каменец-Подольский и домик, в котором она родилась. Мечтала жить в России в домике с настоящей русской печкой и быть похороненной рядом с дочерью Маргаритой. Мечты эти не сбылись, но своему собственному правилу – жить с честью, высоко держать голову и «флаг адмиральский высоко держать», она была верна.

София Федоровна Колчак умерла 4 марта 1956 года и была похоронена на русском кладбище в Сент-Женевьев-де-Буа. Ее сын Ростислав получил образование во Франции, некоторое время жил и работал в Алжире, в годы войны служил во французской армии, прошел через немецкий плен, откуда вернулся глубоко больным человеком. Единственный внук Софии Федоровны и Александра Васильевича — Александр Ростиславович Колчак умер в 2019 году, прожив долгую и насыщенную жизнь. Его дети, правнуки Александра Васильевича Колчака, ныне живут в США.

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

Поделиться ссылкой: