Автор: Александр Гончаров
22 февраля 1918 года в главных советских газетах («Правда», «Известия ЦИК» и т. д.) был опубликован декрет Совнаркома «Социалистическое отечество в опасности!», принятый накануне поспешным образом. По сути, это крик испуганной души товарищей революционеров, сознательно разваливших армию в 1917 году, а теперь решивших отстаивать свою собственную власть любым путем. Немецкий генерал Гофман сохранил свидетельство полного краха обороноспособности страны Советов: «Мне еще не доводилось видеть такой нелепой войны. Мы вели ее практически на поездах и автомобилях. Сажаешь на поезд горстку пехоты с пулемётами и одной пушкой и едешь до следующей станции. Берешь вокзал, арестовываешь большевиков, сажаешь на поезд ещё солдат и едешь дальше».
Самым любопытным в декрете является не только появление, но и неоднократное повторение слова «отечество», которое еще в 1914 году так не любил «вождь» Ульянов-Ленин. В полном собрании сочинений В. И. Ленина, в 26-м томе, есть изложение реферата «Европейская война и социализм», читанного им в октябре 1914 года. Там находятся следующие слова: «Далее тов. Ленин переходит к определению понятия «отечество» с социалистической точки зрения. Это понятие точно и ясно определено «Коммунистическим Манифестом» в блестящих страницах, которые целиком были проверены и оправданы на опыте. Ленин читает выдержку из «Коммунистического Манифеста», в которой понятие отечества рассматривается как историческая категория, отвечающая развитию общества на определенной его стадии, а затем становящаяся излишней. Пролетариат не может любить того, чего у него нет. У пролетариата нет отечества» (С. 32).
Получается, что через каких-то три с половиной года точка Ленина и большевиков сменилась на совершенно противоположную? Да ничего подобного. Декрет, кроме введения в действие конкретных решений, нес еще и агитационную нагрузку. Он – отличный пример того, что ради революционных целей коммунисты были готовы на одурачивания масс любыми способами.
Перед лицом немецкого наступления, которое развивалось удивительно легко, визжать о защите революции оказалось мало, необходимо было сыграть на национальных чувствах русского народа. Вот поэтому-то сразу и приключилось «отечество» в декрете.
И в дальнейшей советской истории, как только коммунистическая власть начинала чувствовать угрозу со стороны внешнего врага, она неизменно переходила к использованию терминов, образов и идеалов, трепетно в памяти сберегаемых русским народом. И до «горячего момента» этой же властью гонимых.
В этом отношении между советскими «вождями» разных лет и формаций никогда особой разницы не наблюдалось. Товарищ Сталин великолепно «вспомнил» в годы перед Великой Отечественной войной: и «крепостника» − поэта Александра Сергеевича Пушкина, и «душителя» Польши − полководца Александра Васильевича Суворова, и великого князя Александра Невского…
Декрет «Социалистическое отечество в опасности!» − это пример откровенного лицемерия и манифестации революционного террора.
В декрете предлагалось воевать до исступления, не жалея сил и средств, организовывать оборону и т. П. Постановляющие пункты декрета говорят сами за себя: «1) Все силы и средства страны целиком предоставляются на дело революционной обороны. 2) Всем Советам и революционным организациям вменяется в обязанность защищать каждую позицию до последней капли крови. 3) Железнодорожные организации и связанные с ними Советы обязаны всеми силами воспрепятствовать врагу воспользоваться аппаратом путей сообщения; при отступлении уничтожать пути, взрывать и сжигать железнодорожные здания; весь подвижной состав − вагоны и паровозы − немедленно направлять на восток в глубь страны. 4) Все хлебные и вообще продовольственные запасы, а равно всякое ценное имущество, которым грозит опасность попасть в руки врага, должны подвергаться безусловному уничтожению; наблюдение за этим возлагается на местные Советы под личной ответственностью их председателей. 5) Рабочие и крестьяне Петрограда, Киева и всех городов, местечек, сел и деревень по линии нового фронта должны мобилизовать батальоны для рытья окопов под руководством военных специалистов. 6) В эти батальоны должны быть включены все работоспособные члены буржуазного класса, мужчины и женщины, под надзором красногвардейцев; сопротивляющихся − расстреливать. 7) Все издания, противодействующие делу революционной обороны и становящиеся на сторону немецкой буржуазии, а также стремящиеся использовать нашествие империалистических полчищ в целях свержения Советской власти, закрываются; работоспособные редакторы и сотрудники этих изданий мобилизуются для рытья окопов и других оборонительных работ. 8) Неприятельские агенты, спекулянты, громилы, хулиганы, контрреволюционные агитаторы, германские шпионы расстреливаются на месте преступления».
Следует обратить внимание, что под расстрел декрет подводит практически любого, кто будет сочтен противником советской власти. В конце концов «громил» и «хулиганов» сложно задержать в условиях военного времени, зато престарелые чиновники, гимназисты, да и просто обыватели легко арестовываются и приговариваются к смерти. И все под лозунгом «защиты социалистического отечества». А под контрреволюционную агитацию подвести можно любое неосторожное слово неодобрения.
Надо сказать, что Россия упоминается в декрете только один раз: «До того момента, как поднимется и победит пролетариат Германии, священным долгом рабочих и крестьян России является беззаветная защита республики Советов против полчищ буржуазно-империалистской Германии». Причем в сочленении со «священным долгом» − словосочетанием отнюдь не революционным. Оказывается, ежели прижмет, то все архетипы русского сознания вспомнишь. Паразитирование на национальном чувстве – типичное свойство большевистской пропаганды. Декрет показывает это с очевидностью.
Заключительные строки документа поражают своим оголтелым цинизмом: «Социалистическое отечество в опасности! Да здравствует социалистическое отечество! Да здравствует международная социалистическая революция!» Получается, что «социалистическое отечество» − только семантический оксюморон, вроде «гуманной гильотины». Отечество предлагается защищать для того, чтобы произошла всемирная революция и все «отечества» были стерты в прах и пыль.
Такова логика большевизма – логика «антисистемы» имени товарища Каина. И о ней нельзя забывать и в XXI столетии, дабы все не повторилось вновь.