Автор: Илья Рябцев

26 июня в Ставрополе, на территории Андреевского храма, у памятника восставшим офицерам, установленном попечением фонда «Наследие», в годовщину большевистского переворота 7 ноября 2017 года, по благословению митрополита Ставропольского и Невинномысского Кирилла, прошла ежегодная заупокойная лития офицерам, поднявшим антибольшевистское восстание в 1918 году.
Казалось бы, традиционное и, к сожалению, не слишком пока многолюдное мероприятие, проводимое за церковной оградой, и с которым вполне бы уже могли свыкнуться ставропольские коммунисты и необольшевики (принимая во внимание постоянно повторяемые медитации властей разного уровня о будто бы наконец достигнутом в России национальном примирении), на сей раз вызвало немотивированную ярость и негодование местных сторонников дела марксаленинасталина, которое хоть давно уже не «живет», а потому, к счастью, и не «побеждает», но, увы, продолжает исправно портить духовную атмосферу нашего Отечества.

«Праведное» возмущение ставропольских коммунистов завершилось привычным для их образа мыслей и повадок вполне ожидаемым образом. А именно, написанием кляузы на имя прокурора города с требованием «закрытия так называемого памятника сопротивления (Красной Армии), так как его присутствие на улице Дзержинского противоречит нравственным и этическим нормам, а так же Конституции (ст. 67.1, Защита исторической памяти) и УК (ст.54.1 Реабилитация нацизма) Российской Федерации». Что можно сказать об этом, в своем роде архетипическом, документе? В просторечии сей продукт умственной жизнедеятельности местных необольшевиков определяется одним коротким словом – донос.
Что и говорить — классика жанра, «закрыть»! От которого уже рукой подать до «арестовать и расстрелять!» Как говорится, «я милого узнаю по походке». Таковы уж «их нравы». «Стаж! Ничего уж тут не поделаешь. Клим Чугункин!», как говорил незабвенный профессор Преображенский.

Чем же вызвана такая запоздалая (спустя почти четыре года) реакция ставропольских коммунистов? Трудно сказать. Есть, правда, подозрение, что геволт, поднятый коммунистами вокруг памятника, является всего лишь циничным и рассчитанным политтехнологическим ходом, способным, по мысли вдохновителей этой акции, прибавить голосов в копилку КПРФ на предстоящих осенью выборах.

Тем не менее, надо все же отдать должное их безошибочному классовому чутью, которое и на сей раз не подвело сегодняшних большевиков. Пусть и с некоторой заторможенностью они-таки учуяли «контру»: монархистов, белогвардейцев, реакционную интеллигенцию, церковников и белоказаков (никого не забыл?), сплетающих за церковной оградой заговор против уже тридцать лет как не существующего «социалистического государства рабочих и крестьян». Хрестоматия пропагандистского советского кинематографа эпохи соцреализма.

Как уже было сказано, этот неокоммунистический донос поистине архетипичен. В нем, как в капле воды, отражается вся низость и нищета мысли бывших и оставшихся никем (вопреки обещаниям их гимна) людей по-своему жалких, и, подобно их кумирам, продолжающим жить в уродливом и кровавом мороке философских галлюцинаций, завистливых и по-прежнему полных испепеляющей классовой ненависти членов социума. Язык не поворачивается назвать их согражданами. Какое уж тут примирение! Мы слишком хорошо знаем их примитивные социальные рефлексы и то, что сделают они, если (не приведи Господи!) снова дорвутся до власти. Так что, гражданская война, как бы ни хотелось чиновникам, продолжается. Пока ещё в сердцах людей…

Вся их мелкотравчатая кляуза буквально пропитана ненавистью, ложью и подтасовками. Классический образец забористого пролетарского ерша из недомыслия, невежества, вранья и манипуляций. И единственное, в чем можно согласиться со ставропольскими коммунистами, так это с вопиющей абсурдностью нахождения как вышеуказанного памятника, так и самого Андреевского храма на улице, названной именем беспощадного палача и ненавистника русского народа Феликса Дзержинского. Пришло время исправить эту фантасмагорическую нелепость и вернуть улице её историческое, дореволюционное название.

Все остальное в доносе — грубая ложь и сознательная манипуляция. С первого же абзаца. Так, описывая состоявшееся мероприятие, коммунисты откровенно и беспардонно лгут, называя его «несанкционированным митингом» состоявшимся «у ограды Андреевского собора». Здесь сразу две лжи в одном предложении. Как известно, мероприятие проходило не «у», а «в» церковной ограде, так как именно там, на территории собора и находится памятник, и уже по одному этому, стало быть, не требовало специальной заявки на разрешение и проведение. Не говоря уже о том, что происходившее являлось литией, а не митингом, разницу между которыми должны бы понимать даже самые дремучие и невежественные атеисты. Тем более старающиеся проявить себя на эпистолярном поприще.

Дальше больше, с точки зрения идеологов и подписантов письма, «подобные митинги носят экстремистский и провокационный характер…», поскольку, по сообщениям в местной прессе: «Присутствовавшие почтили память выдающихся земляков: писателя-эмигранта Ильи Сургучева и историка краеведа Германа Беликова…» (кстати, люто ненавидимого местными красными). И вот на основании этой, на первый взгляд, вполне невинной цитаты коммунисты совершают трюк, достойный виртуоза наперсточника. Видимо, в расчете на то, что ложь либо проскочит сама собой, либо в инстанциях будет некому и некогда проверить, прокурору города сообщается, что известный русский писатель Илья Дмитриевич Сургучев является «лицом с прогитлеровской репутацией… сотрудничавший в годы ВОВ с фашистскими газетами «Парижский вестник» и «Новое слово», что, по мнению авторов доноса, и является ни много, ни мало, признаком ползучей реабилитации нацизма.

Трудно даже сказать, чего в этом тезисе больше: непроходимой тупости или беспардонного вранья. Впрочем, вранья с легкостью опровергаемого. Дело в том, что после освобождения Франции, в августе 1945 года Сургучёв действительно был обвинен в сотрудничестве с нацистскими властями и шесть месяцев провёл в тюрьме парижского пригорода Френ, пока велось специальное расследование. Однако уже в 1946 году решением суда он был освобождён из заключения. При этом следует помнить, что в послевоенной Франции очень жестко относились к коллаборационистам. За четыре года до решения об амнистии (последовавшей в 1949 году) по отношению к сотрудничавшим с нацистами в якобы «травоядной» республике было расстреляно и осуждено несколько сот тысяч человек.

Однако французские власти, исследовав публикации и свидетельства очевидцев о поведении писателя во время оккупации, так и не смогли найти в антибольшевистских (а не «антирусских») выступлениях Сургучёва ничего однозначно предосудительного. «Шумного процесса по «делу Сургучёва» не получилось. <…> Доказать его сотрудничество с немцами так и не смогли, а из тюрьмы вскоре тихо выпустили» (А. Фокин)

Так что и в этом пункте коммунисты в очередной раз соврали или «преувеличили» (это уж как кому больше нравится).

Таким образом, все до единого факты, упомянутые коммунистами в их доносе прокурору города Ставрополь, оказались попросту не соответствующими действительности. Поистине, не зря говорят: человек – это стиль, а стиль – это человек. Такое чувство, что идейные коммунисты являют собой какую-то особую, специально выведенную породу людей: без ума, без чести и без совести. Меня всегда поражало, как эти квазичеловеки, вопреки совершенно беспардонным, циничным признаниям и деяниям своих безумных вождей, принципиально отрицавших какую бы то ни было мораль и требовавших от своих последователей неукоснительного упразднения отжившей буржуазной этики, еще смеют заикаться о нравственности. Как говорят у нас в народе: «Чья бы корова мычала!».

Прошло уже несколько десятилетий, как неуклюжее, корявое и нежизнеспособное здание большевистской Империи рухнуло, едва не погребя под собой униженную, ими же обглоданную и ограбленную Россию. Но они не меняются, остаются прежними и невменяемыми. Полностью непроницаемыми для рациональных доводов. Эти люди попросту не могут жить и работать в окружающей действительности, принимая жизнь таковой, какая она есть, упорно, спокойно и добросовестно трудясь над её улучшением в той мере, в какой это возможно в мире сем. Вместо этого, они продолжают ненавидеть и завидовать, точить клыки и когти для будущих классовых сражений, упорно существуя в виртуальном пространстве своего симулякра, по-сатанински изуверской пародии на Царствие Божие на земле.

 

Поделиться ссылкой: