Автор: Елизавета Преображенская
Куда только ни забрасывала судьба русских эмигрантов в скорбные годы рассеяния: Франция, Югославия, США, Австралия, Аргентина, Бразилия… Особняком стоит в этом списке маленьких филиппинский остров Тубабао, ставший в 1949 году уголком спасением для 6000 русских беженцев.
В 1920-х годах в Китае образовалось несколько крупных русских колоний, состоявших частично из белоэмигрантов, частично из тех подданных Российской Империи, которые обосновались там еще до революции. Самыми крупными русскими центрами Китая были Харбин, Тяньцзин и Шанхай. В 1948 году все эти люди, уже однажды потерявшие Отечество и начавшие жизнь с чистого листа в чужой стране, были вынуждены бежать еще раз. Когда стало ясно, что Китай погрязнет в коммунистическом безумии и рано или поздно выдаст всех белых русских советам, русские из разных уголков Китая начали съезжаться в Шанхай в надежде покинуть страну. Эвакуацией русских занималась IRO – International refugee organization, но, главным образом, эта эвакуация стала возможна благодаря двум людям. Огромную роль в спасении бело-эмигрантов сыграли руководитель Русской эмигрантской ассоциации, енисейский казак Григорий Кириллович Бологов, и архиепископ Иоанн Шанхайский (впоследствии и Сан-Францисский). По просьбе Бологова и архиепископа Иоанна представители IRO обратились к разным странам с просьбой принять шесть тысяч русских беженцев, но ответ пришел только из Республики Филиппины.
Первые группы беженцев, прилетевшие на Тубабао, должны были расчистить заросли для установки палаток и подготовить условия для расселения людей, добиравшихся морем. Бывшая американская база, располагавшаяся на острове Тубабао, заросла и пришла в негодность. На острове не было ни дорог, ни электричества, ни воды, ни уборных. Все пришлось налаживать самостоятельно, проявляя инженерные навыки и смекалку. Разбили палатки: от двухместных до двадцатиместных, построили общие кухни. На керосиновых печах в огромных котлах варили еду для каждого района. Устроили «кипятилки», поскольку сырую воду пить было нельзя. Воду из реки сначала возили на грузовике, затем провели водопровод в лагерь.
50 инженеров прибыли на Тубабао в 1949 году. Им предстояло подготовить место для лагеря перед приездом первой группы беженцев в 500 человек. Вырубались джунгли, расчищалось место для установки палаток, выкапывались уборные. Тубабао с одной стороны – тропический остров, благоухающий редкими цветами и радующий глаз восхитительными закатами и рассветами, но у этой медали есть и другая сторона: тропические ливни и тайфуны, москиты и скорпионы, влажность, от которой портились вещи и которую было непросто перенести, в особенности пожилым людям.
Лагерь занимал примерно полкилометра в длину и километр в ширину, делился на 14 районов, включавших около 300 человек. Появились своеобразные улицы и площади. Там были своя Красная площадь и Невский проспект.
На всех мужчин в лагере распространялась трудовая повинность, женщины занимались домашним хозяйством, работали посменно на общих кухнях, служили в различных офисах в качестве машинисток и секретарей, были медсестрами в больнице. Сначала все работали безвозмездно, но позднее стали получать небольшое денежное вознаграждение, которое уходило на покрытие мелких расходов. Все рабочие места были в той или иной степени связаны с обслуживанием обитателей лагеря.
Продукты выдавались IRO, в основном это был хлеб и хаш – американская тушенка, те, кто мог себе это позволить делали покупки на базаре, где всегда была свежая рыба, крабы и тропические фрукты. Голода на острове не было, но пища, по воспоминаниям современников, была непривычной и невкусной. Сырая вода была непригодна к употреблению – ее специально кипятили для нужд лагеря.
Вовсе не райское место, но все же это была жизнь, при том жизнь на свободе, а не в большевистском концлагере. Тем более что тяжело эти перемены воспринимало только старшее поколение, в очередной раз уже на закате жизни оказавшееся на распутье. Что же касается молодежи и детей, то они воспринимали пребывание на Тубабао скорее как затянувшиеся каникулы на тропическом острове.
На острове было две школы, занятия в которых велись ежедневно с 9 до 11 часов дня, а также детский сад. Была там и своя скаутская дружина во главе с Алексеем Николаевичем Князевым. Основой организации русских скаутов служили двенадцать скаутских законов, требовавших от скаутов быть верными Господу Богу, преданными Родине — России, послушными родителям и начальникам, быть людьми честными, правдивыми и скромными, быть товарищами для всех, братьями и сестрами всех других скаутов и друзьями животных. Любовь к природе, помощь ближнему», трудолюбие, самостоятельность, личная ответственность и гигиена — все это считалось неотъемлемой частью скаутской этики и практики. Скауты помогали в лагере: несли дежурство в кипятилке, на кухне и в больнице, оказывали первую помощь, со Страстной пятницы до Светлой заутрени стояли в почетном карауле у плащаницы.
Иоанн Шанхайский вывез из Китая на Тубабао два детских приюта с русскими детьми – приюты Тихона Задонского и Святой Ольги.
Через некоторое время появилась и больница.
На острове были две палаточные православные церкви — Свято-Серафимовская и Свято-Архангело-Михайловская. 23 апреля 1949 года Иоанн Шанхайский отслужил первую на Тубабао православную заутреню. Ольга Скопиченко вспоминала об этом: «Итак, в первый день Пасхи лагерь, принарядившийся, веселый, на время позабыл все будничные невзгоды, церкви были переполнены нарядными островитянами, в палатках красовались нарядные столы, украшенные куличами, цветами, у некоторых особенно искусных хозяек оказались даже пасхи, ну не совсем такие, как обычно, но все же напоминающие настоящую пасху. Лагерные улицы, которые мы с таким усердием выкладывали пару месяцев щебнем, чтобы не затонуть во время тропических дождей, эти наши улицы были полны визитерами. А сказать по правде, нигде у визитеров не было такой возможности сделать за день буквально сотню визитов, как в нашем Тубабаовском городке, — до каждого района рукой подать, а знакомых почти весь лагерь».
Летом 1949 года Иоанн Шанхайский отправился в Вашингтон и ходатайствовал о предоставлении права на жительство в США для русских с Тубабао. Молитвы этого святого были услышаны, в конце концов всех русских расселили с Тубабао по разным странам.
В лагере была площадка для танцев, электростанция, кинотеатр под открытым небом, проводились литературные вечера, зачитывались научные доклады, издавалась своими силами пресса: еженедельник «Тубабао знает», «Антикоммунистический сборник» под редакцией А.В. Скрипкина, «Наш голос» под редакцией М.З. Артамонова, «Тубабао не знает» — скаутская юмористическая газета на русском и английском языках, «Еженедельное обозрение» под редакцией Ан. Ногайцева. Кроме того, на остров приходили номера «Посева» и «Manila Times». Как бы ни было тяжело в быту, эти люди находили время и возможность для своего развития. Никто не опустился, не опозорил себя пьянством или попрошайничеством… В те года судьба привела на Тубабао выдающихся музыкантов, художников, писателей, поэтов, педагогов и ученых. Многие из них начали подрабатывать уроками для детей из Гюана и других окрестных городов.
На Тубабао вдруг оказался целый срез русской культуры и истории: белые офицеры с семьями и казаки, потомки историка Карамзина, поэтессы Марианна Колосова и Ольга Скопиченко, архиепископ Иоанн Шанхайский, князь Урусов, на острове оказался даже духовой оркестр под управлением П.Ф. Тебнева, первоначально состоявший из сорока пяти человек.
Однако все понимали, что остаться на Тубабао навсегда не получится, остров подвержен постоянным тайфунам и мало пригоден для жизни человека, IRO продолжала искать страны, желающие принять русских беженцев. В сентябре 1949 года 840 человек получили визы в Австралию, Парагвай, Сан-Доминго, Голландскую Гвиану, Францию и Турцию. В то же время более двух тысяч человек ждали отправки в США, а тысяча — в Аргентину.
Лагерь принимал почетных гостей. 28 октября 1949 года его посетил президент Республики Филиппины Эльпидио Квирино. «Президент Квирино проявил особое внимание и посетил лагерь. От имени всех лагерников Г.К. Бологов преподнес президенту очень красиво и изящно исполненный нашими художниками адрес, выражая глубокую благодарность за такое спасительное гостеприимство. В своем ответном слове президент Квирино сказал, что он считает своим долгом оказать гостеприимство политическим эмигрантам и сделает все возможное для их быстрого расселения», — вспоминала современница.
А 25 ноября 1949 года на острове встречали сенатора Уильяма Ф. Ноланда.
Сенатор провел в лагере более трех часов, осматривая его и в своем приветствии к русским беженцам заявил: «Познакомившись с вами, этой замечательной группой людей, я вернусь домой полный решимости сделать все, что могу, чтобы помочь решению этой стоящей перед нами весьма трудной задачи».
Сенатор сдержал свое слово: большинство русских беженцев получили спустя год разрешение на въезд и проживание в США.
Тем временем жизнь шла своим чередом: были те, кто умирал на Тубабао, для кого он становился последним пристанищем, но были и свадьбы, зарождались новые семьи, появлялись дети. Казалось, сама природа щадила беженцев, ведь за несколько лет пребывания русских на Тубабао первый мощный тайфун обрушился только в 1951 году, когда многие уже покинули остров. Тайфун «Ами» разразился в декабре 1951 года. Тайфун достиг скорости до 125 миль в час, но особенно разрушительным, наводящим ужас смертельной опасности он был к 7 часам утра 9 декабря. Последствия были катастрофическими: от палаток не осталось даже клочьев тента, словно карточные домики, превращались в груду развалин деревянные и железные бараки и служебные помещения, люди оказались под открытым небом, спасая свои жизни в оврагах джунглей, прячась в ямы, держась за уцелевшие стволы кокосовых пальм, забираясь под настилы полов.
После этих событий оставшиеся на Тубабао 118 человек переехали в Манилу, где ожидали окончательного расселения.
Так завершилась история русской эмиграции на острове Тубабао, ставшем на несколько лет настоящим русским домом.
