Автор: Елизавета Преображенская
В царствование Императора Николая I существовал обычай, согласно которому Царская семья хотя бы раз в несколько лет посещала пасхальные торжества в Москве. Сюда приезжали говеть и в течении Страстной недели посещать богослужения в старинных храмах и монастырях. Затем еще одна неделя проходила в пасхальных торжествах, балах, маскарадах и приемах. Пасха 1849 года была особенно памятна, так как торжества совпали с освящением отстроенного Большого Кремлевского дворца. Строили этот дворец на протяжении более 10 лет, с 1838 года. А освящение назначили на 12 апреля 1849 года, то есть на Пасху, оно должно было состояться после светлой заутрени и литургии в дворцовой церкви Спаса за Золотой решеткой.
Тогда между Петербургом и Москвой еще не было открыто железнодорожное сообщение, и вся Царская фамилия путешествовала по старинке, в экипажах, с остановками в путевых дворцах. Выехав 23 марта из Петербурга, Государыня Александра Федоровна, Цесаревна Мария Александровна, Великая княгиня Ольга Николаевна и Великая княгиня Александра Иосифовна, 24 марта ночевали в Торжке, где наутро слушали литургию в Воскресенском девичьем монастыре, а 25 марта обедали в Клину. 25 же числа вечером высочайшие гости со свитой прибыли в Москву. Государь, Цесаревич и Великий князь Константин Николаевич выехали из Петербурга на день позже и проделали тот же путь. Остановилась Императорская семья в Николаевском Малом дворце – было решено до освящения не селиться в Большом дворце.
На следующий день после прибытия состоялся высочайший выход из Малого дворца в соборы и Чудов монастырь. После выхода Императорская семья осмотрела новый дворец. Наступившая Страстная неделя прошла очень тихо, в молитвах и богослужениях. Так, в понедельник осматривали дворцовые церкви и терема царя Алексея Михайловича, а также Симонов монастырь, во вторник Цесаревич вместе с Цесаревной присутствовали при обряде мироварения, затем молились в усыпальнице цариц и в церкви Василия Блаженного; в среду Цесаревна принимала митрополита Филарета, осматривала собрание рукописей в доме Погодина и молилась в Новодевичьем монастыре…
Но вот настал и день Светлого Христова Воскресения. В полночь после удара Реута (большой колокол на Иване Великом), зазвенели колокола всей Москвы. А по окончании службы состоялся высочайший выход в новый дворец и его освящение. Вот как это описывала Цесаревна Мария Александровна в письме к брату, принцу Карлу Гессенскому:
«Освящение дворца в пасхальную ночь было чудесно. После богослужения процессия (певчие и священники, митрополит с крестом и св. водой и мы вслед за ним) двинулась через все залы, певчие пели, митрополит окроплял стены святой водой, пока не дошли до трона (в Андреевском зале), над которым символически сияет Всевидящее око.
Здесь митрополит прочитал прекрасную, им самим сочиненную молитву, где он призывает благословение Всевышнего на этот дом, на этот Трон, чтобы Господь снизошел туда, как некогда при Захарии. Все были взволнованы, а мы больше всех; государь посмотрел на нас и тихо сказал нам с Сашей: «Je prie pour Vous». (фр. Я молюсь за вас) Это был прекрасный и грустный момент, как всегда, когда мне вообще представляется будущее: le présent est le bon temps pour nous! (фр. настоящее так прекрасно для нас)»
Присутствовавший при освящении историк М.П. Погодин так описал царившую во дворце атмосферу: «Чудесное зрелище представляли залы нового дворца, освещенные тысячами огней и наполненные военными и гражданскими чинами, дворянством и купечеством, придворными дамами в русских платьях и всеми московскими дамами, имеющими приезд ко двору, и прекрасная была минута, когда в залах понеслись сначала издали тихие, сладкие звуки… они еще неясные, слов расслышать нельзя… но вот они полнеют, приближаясь становятся с каждой секундой сильнее и сильнее…и наконец гремят: «Христос… воскресе…из … мертвых… смертию… смерть… поправ… и … сущим… во… гробех… живот… даровав».
После освящения дворца Государю христосовался с присутствующими, что вызвало небывалое воодушевление. Впоследствии события той пасхальной ночи во дворце вдохновили А.С. Хомякова написать знаменитое стихотворение «Кремлевская заутреня на Пасху»:
В безмолвии, под ризою ночною,
Москва ждала; и час святой настал:
И мощный звон промчался над землею,
И воздух весь, гудя, затрепетал.
Певучие, серебрянные громы
Сказали весть святого торжества;
И, слыша глас, её душе знакомый,
Подвиглася великая Москва.
Всё тот же он: ни нашего волненья,
Ни мелочно-торжественных забот
Не знает он, и, вестник искупленья,
Он с высоты нам песнь одну поёт, —
Победы песнь, песнь конченного плена.
Мы слушаем; но как внимаем мы?
Сгибаются ль упрямые колена?
Смиряются ль кичливые умы?
Откроем ли радушные объятья
Для страждущих, для меньшей братьи всей?
Хоть вспомним ли, что это слово — братья —
Всех слов земных дороже и святей?
Это стихотворение представила Императорской семье графиня Антонина Дмитриевна Блудова.
В первый день праздника Государь проводил высочайший смотр войск. Увидев Государя, собравшаяся толпа закричала, но не привычное «ура», а «Христос Воскресе!». Государь ответил: «Воистину Воскресе!» и заявил, что желал бы похристосоваться с каждым из собравшихся, но спешит… Во вторник состоялся торжественный обед в Александровском зале, а в четверг – костюмированный бал в русских костюмах.
Но наиболее пышный бал состоялся у генерал-губернатора графа Арсения Андреевича Закревского. Этот бал очень подробно описала Цесаревна в письме к брату Карлу:
«В субботу был большой бал у генерал-губернатора гр. Закревского с повторением двух кадрилей, которые были представлены этой зимой и которые нам очень хотелось видеть. Первая — королева Елизавета Английская и ее двор, la reine elle-même était représentée par une belle femme la C-sse Orloff-Dénisoff. Mais tous les suffrages furent pour le second quadrille, dont chaque paire représentait un de nos gouvernements, (фр. королеву изображала красивая графиня Орлова-Денисова. Но всеобщее одобрение вызвала вторая кадриль, в которой каждая пара изображала одну из наших губерний) мужчины в очень дорогих и красивых одеждах древних бояр, qui embellit les moins beaux et leur donne un air noble; (фр. скрашивающих наименее красивых и придающих им благородный вид) женщины частью в современных одеждах различных губерний, частью, как это прежде было; по большей части очень pittoresque, (фр. живописных) выдержанных и оригинальных. Милее всего были мальчуганы, которые предшествовали каждой паре, в одежде их губернии и с написанными на маленькой дощечке названиями губерний au bout d’un petit bâton; (на конце большой палки) среди них особенно красивые дети, с которыми мы сейчас же познакомились. Вчера на большом балу в Дворянском собрании эти кадрили по нашему общему желанию были повторены».
Описанные кадрили: Елизаветы Английской и русских губерний впервые танцевали зимой 1849 года на балу у того же графа Закревского. Бал назывался «Англия и Россия» и должен был символизировать противодействие двух монархий прокатившимся по Европе революциям 1848 года.
По окончании череды праздничных торжеств, 15 апреля, Царская фамилия выехала в Петербург, куда прибыла 17 апреля.
