Ольга Калиновская — первая любовь Цесаревича Александра

Автор: Елизавета Преображенская

Ольга Калиновская родилась в дворянской польской семье. Мать ее была из знатного рода Потоцких, отец же, Иосиф (Осип) Калиновский, служил кавалерийским генералом. Ольга была из семьи польских дворян, поддерживавших русского Императора во время восстания 1830-1831 гг. Девочка рано осиротела, а ее старшие сестры Жозефина и Северина были уже замужними дамами, потому воспитывалась она в одном из столичных Институтов благородных девиц. Окончив институт, Ольга была принята фрейлиной ко двору.

Вскоре на Ольгу обратил внимание Цесаревич Александр — молодые люди часто виделись во дворце, танцевали на блестящих балах и маскарадах николаевской эпохи.

Именно Ольга стала первым серьезным чувством Александра Николаевича. Хотя Долли Фикельмон писала, что первой любовью Цесаревича стала фрейлина Надежда Соллогуб: «Между прочим — раз уж зашла речь о чувствах — цесаревич переживает свою первую любовь к мадемуазель Соллогуб, у которой хорошенькое и изящное личико. Бедный юноша познает еще много увлечений, он окружен только красивыми особами, которые все, в большей или меньшей степени, будут обхаживать его, ибо его лицо и манера держаться становятся все более очаровательными». Но если к Надежде Соллогуб Наследник испытывал исключительно платонические чувства, к тому же безответные, то первым его серьезным романом стало увлечение Ольгой Калиновской.

Фрейлина Александра Толстая, вспоминала: «Первый огонь в нем зажгли прекрасные глазки Ольги Калиновской, фрейлины его сестры, Великой княжны Марии Николаевны. Эта юная особа, полька по происхождению, воспитывалась в одном из институтов Петербурга. Не обладая красотой, она, как говорят, была вкрадчива и проворна, и не замедлила вскружить голову будущего Императора».

Великая Княжна Ольга Николаевна так описывала возлюбленную брата: «У нее были большие темные глаза, но без особого выражения; в ней была несомненная прелесть, но кошачьего характера, свойственная полькам, которая особенно действует на мужчин. В общем, она не была ни умна, ни сентиментальна, ни остроумна и не имела никаких интересов. Поведение ее было безукоризненно и ее отношения со всеми прекрасны, но дружна она не была ни с кем. Впрочем, как сирота, без семейных советов оставленная жить в обществе, считавшемся поверхностным и фривольным, она должна была встречать сочувствие. И папа, относившийся по-отечески тепло к молодым людям, жалел ее от всей души».

Вероятно, увлечение было настолько сильным, что Цесаревич подумывал даже об отречении от престолонаследия в пользу одного из своих братьев. На такие мысли его вдохновлял пример дяди, Великого князя Константина Павловича, который развелся с принцессой, выбранной ему в жены бабушкой, и предпочел жениться на польской дворянке Жанетте Лович. Полька и католичка! Более неудачного выбора русский Цесаревич сделать не мог. Родители были в ужасе. Общество тоже хваталось за голову от перспективы иметь Императрицу-католичку: «Наш наследник мечтал об Ольге Калиновской, это было страшно! Кроме того, что такому молодцу, сыну такого отца, такому доброму славному человеку, такая жена не по плечу, кроме того, она полька, недальнего ума, сродни всем польским фамилиям, искони враждебным России, это могло бы задавить нас», — сокрушался Леонтий Дубельт.

Поначалу, конечно, все это считали невинным светским флиртом и ничего дурного не усматривали, но когда ситуация зашла слишком далеко, царственные родители решили отправить сына в длительное путешествие. Сначала по России, а затем – в Европу. Официально – для ознакомления с европейскими странами, но, конечно, Император и Императрица рассчитывали, что именно в ходе путешествия их сын встретит принцессу, которая увлечет его больше, чем одна из фрейлин. Получилось почти так, но не совсем. Во время путешествия Наследник действительно познакомился с принцессой Максимилианой Вильгельминой Гессенской, которая впоследствии стала его супругой и будущей русской Императрицей. Из путешествия Александр Николаевич вернулся помолвленным, но выбросить Ольгу из мыслей и сердца не получалось.

Более того, Цесаревич изливал душу в письмах к другому своему дяде, Великому князю Михаилу Павловичу. Михаил Павлович в свое время тоже был влюблен во фрейлину Хилкову, но уступил своему долгу и желанию матери, женившись на выбранной ему принцессе Фредерике Шарлотте Вюртембергской. Фредерика Шарлотта в православии стала Великой княгиней Еленой Павловной. Много благих дел и славных начинаний принесла эта принцесса России, но их брак с Великим князем был просто катастрофой. Наследник задумывался, не повторит ли он судьбу этого своего дяди.

«Разговоры твои с Михаилом Павловичем мне были известны; уважая нрав и душу брата, я их не опасался; хотя не трудно было мне замечать, что мой приход внезапно их прекращал. Ты говоришь, что M. П. тебе открыл глаза насчет твоего положения; верю и сему; но когда же это было? Тогда, когда неосторожными шутками мало-помалу разжег чувство, которое произведя сам, сего испугался, и тогда, но поздно, узнал свою ошибку и хотел ее исправить рассказом о бывшем с ним. Вот уже первый опыт того, что моя доверенность к тебе в твоем сердце не нашла отголоска, и не так ли? Ибо в противном случае к кому же тебе прибегать было, при первом важном случае в жизни твоей, как не к матери или к отцу, платя им за доверенность к твоему нраву, к твоим правилам той же сыновнею доверенностию. Вспомни, что ты исповедовался и с нами приобщался! и даже тут не пробудилось в тебе чувства доверенности к родителям!» — наставлял сына в письмах Император.

Во время путешествия Наследника Ольга продолжала служить при дворе. Из Петербурга Император писал Наследнику: «Вспомни, что в наших разговорах я давал тебе не раз чувствовать, что я не находил ничего странного, ни еще менее неприличного в твоей склонности к Осиповне. Вспомни, что даже я хвалил твой вкус и выбор и, вполне одобряя его, говорил, что мне приятно видеть, что избрал в невинном предпочтении особу, совершенно заслуживающую сего; говоря о том позднее с тобой, предостерег тебя, чтоб ты был осторожнее в обхождении с нею, не для тебя, ибо, зная твою благородную душу, я ничего не опасался, ни тогда, ни даже теперь, но для нее, ибо, именно любя ея, честь ея должна была быть для тебя всего дороже; и потому все это могло вредить ей, истекая от тебя или по твоей причине было б грешно и не благородно. Я помню, что ты меня когда-то послушал и остерегся, так что я за это тебя похвалил! Легко б мне было взять другие меры; отнять способы тебе часто с ней видеться, даже удалить ее; но подобные способы для меня чужды, и тем более, что я полагался на другой, гораздо мне более по сердцу и основанный, да, на уважении, на доверенности к милому сыну, которого начинал считать себе другом. Посмотрим теперь, хорошо ли я сделал и ожидание мое оправдалось ли?»

Ожидание не оправдалось. Наследник вернулся — и роман разгорелся с новой силой. Не останавливала его мысль о помолвке, о том, что принцесса Максимилиана уже старательно учит русский язык и основы православия, о том, что эта совсем еще юная девочка, почти ребенок, доверяет ему.

Напрасно взывал к благоразумию Император: «Обратимся теперь к другому предмету. Вспомни, было ли от нас какое-либо настояние насчет твоей женитьбы? Вспомни, напротив, что я не раз тебе говорил, что и теперь подтверждаю, что никогда никого из вас не буду принуждать сочетаться с лицом, вам не нравящимся. Но ты должен тоже помнить, что тебя Бог поставил так высоко, что ты не себе принадлежишь, а своей родине, она от тебя ждет достойного выбора; мы никого тебе не назначали, вспомни, что было в Берлине, и никого не назначаем. Сам ищи, буде сподобит тебя Бог найти, но смотри беспристрастно и без твердого преднамерения отвергать все, дабы продолжать предаваться одному брожению мыслей и воображения. У кого твердая воля, подкрепленная теплой верой, тот себя победить должен, помни это. Ты говоришь, что у тебя от твоего положения развилась наклонность к религиозным высоким чувствам; докажи это на деле, » будь христианином, победи свою страсть другою благороднейшею страстью быть во всем слугою своей милой родины, с чистою на все душою. Пример М. П. во многом тебе служить уроком может, но М. П. не все тебе сказал, и положение ваше совершенно разно. М. П. сам, связав себе руки в Стутгарте, влюбился в Хилкову и, несмотря на это, согласился жениться, т. е. взять себе жену, или обмануть невинное существо, собой ему жертвующее, будто в угождение Матушке и Государю. — Честно ли это было? Пусть твоя чистая душа решит. Осиповну я любил и люблю как милую девушку, которую я никак не виню, что в тебе возбудила невольное чувство, с этой стороны будь спокоен. Но я вправе от тебя, для ее чести и спокойствия, требовать решительно, чтоб ты прекратил с нею впредь всю лишнюю фамильярность и не искал бы с нею никаких коротких сношений. Я требую непременно твое честное слово, что ты мое требование свято исполнишь, и не хочу других залогов исполнения сего, кроме твоего честного слова. Ты видишь из сего, что, хотя была б мне причина глубоко быть огорченным, мое доверие к тебе осталось прежним».

Вскоре все поняли, что оставить фрейлину Калиновскую при дворе было просто немыслимо. «Не успел он вернуться из своего путешествия, которое принесло ему столько развлечений и удовольствия, как его любовь к Ольге Калиновской снова разгорелась жарким пламенем. Несколько раз заявлял он о том, что из-за нее согласен отказаться от всего. Он доверился дяде Михаилу, и тот вместо того, чтобы призвать его к благоразумию, указал ему на свой собственный брак, жертвой которого он был, женившись не по любви. Папа был очень недоволен слабостью Саши. Еще в марте он говорил о том, что согласен жениться на принцессе Дармштадтской, а теперь после четырех месяцев уже хотел порвать с нею. Это были тяжелые дни. Решили, что Ольга должна покинуть Двор».

Император лично поговорил с Ольгой и сказал ей в простых словах, что не только два сердца, но будущность целого государства поставлена на карту. Решили, что Ольга должна покинуть двор. Калиновской пришлось смириться, ее сестра Северина, в замужестве графиня Плаутина, приняла ее у себя в доме на Литейном проспекте. Но потом поняли, что и этого недостаточно, потому Ольгу выдали замуж за мужа ее покойной сестры Жозефины, Иеренея Огинского, сына известного композитора. Став графиней Огинской, Ольга покинула Петербург и жила в своих поместьях на территории нынешних Литвы и Белоруссии. Узнав об удалении Ольги от двора и ее скором замужестве Наследник, по словам его сестры, захворал. Но поделать было нечего.

Ольгу выдали замуж в 1840 году. В том же году приехала в Россию принцесса Максимилиана Вильгельмина. Вскоре она стала Великой княгиней Марией Александровной и в апреле 1841 года вышла замуж за Наследника. Интересно, что поначалу семейная жизнь Цесаревича и Цесаревны складывалась идиллически, а письма Александра к супруге полны нежности и трогательной заботы. Но сдерживать свой слишком пылкий нрав Александр Николаевич не смог, Через несколько лет после свадьбы он увлекся новой юной фрейлиной, Софи Дашковой. Там тоже были клятвы, мольбы и уверения в безграничной любви. В отличии от Ольги Калиновской, Софи Дашкова сама положила конец этой истории добровольно покинула двор, выйдя за художника князя Григория Гагарина. После фрейлины Дашковой было увлечение фрейлиной Александрой Долгоруковой… Ну а печальный итог известен – открытой сожительство Императора с княжной Екатериной Долгоруковой, практически на глазах у Императрицы и всего двора, параллельная вторая семья, поспешное скандальное венчание с Екатериной вскоре после смерти Императрицы… Кто знает, если бы не удаление от двора Ольги Калиновской, вероятно, параллельная семья и скандал могли разразиться гораздо раньше. Но, конечно, Император Николай I этого допустить не мог.

Что касается Ольги Калиновской- Огинской, то в 1848 году она родила сына, Михаила-Богдана Огинского.