Автор: Елизавета Преображенская
Дочь графа Парижского, принцесса Елена Орлеанская в свое время считалась одной из самых завидных невест Европы. Хотя принцесса и родилась в Лондоне, она была дочерью одного из орлеанских претендентов на французский трон и русский Император Александр III вместе с Императрицей Марией Федоровной мечтали видеть именно ее своей невесткой. Подобный династический брак прекрасно укладывался в канву русско-французского альянса. Русский двор и великосветское общество так же ожидали подобного брака, а элегантная и общительная Орлеанская принцесса считалась прекрасной кандидатурой. Однако Цесаревич Николай и сама принцесса не разделяли этого взгляда.
Цесаревич еще с 1884 года был влюблен в принцессу Аликс Гессенскую, а принцесса Елена мечтала выйти замуж за Альберта-Виктора, Герцога Кларенса, внука королевы Виктории и сына принца и принцессы Уэльских. Интересно, что королева Виктория долгое время лелеяла надежду о том, чтобы Альберт Виктор (Эдди) женился на ее внучке и своей кузине, принцессе Аликс Гессенской. Так любимая внучка королевы Виктории могла бы однажды стать королевой Англии. На Аликс и Эдди никогда не испытывали друг к другу никаких чувств кроме дружеских.
В письме к старшей сестре Аликс, принцессе Виктории Баттенбергской, королева писала: «А теперь позволь мне сказать несколько слов об Алики. Неужели нет никакой надежды насчет Э [принца Альберта Виктора, также известного как Эдди]? Ей еще нет 19, но её заставят серьезно задуматься о том, как глупо отказываться от шанса получить прекрасного мужа, доброго, нежного и надежного, и на то, чтобы войти в единую счастливую семью и на очень хорошее положение, которому нет равных в мире! Дорогие дядя и тетя так желают этого, а бедный Э. так несчастен при мысли о том, что потеряет и ее! Не можете ли вы с Эрни повлиять на нее? Что за блажь поселилась у нее в голове?»
«Блажь» в голове Аликс звали Цесаревич Николай и никакого другого варианта она никогда всерьез не рассматривала, а ее отец, Великий герцог Гессенский, отказывался принуждать своих дочерей к браку без любви.
В России Император и Императрица были не первыми, кто обратил внимание на принцессу Елену Орлеанскую. Великий князь Николай Михайлович одно время всерьез обдумывал сватовство к принцессе. Елизавета Алексеевна Нарышкина вспоминала: «Великий князь Николай Михайлович находился в Париже, предполагая жениться на очаровательной принцессе Елене Орлеанской. Уже были начаты переговоры с Ватиканом, и Папа дал понять, что готов дать согласие на брак принцессы-католички с членом православной Императорской семьи. Когда в конце года я вернулась в Петербург и встретилась с Великой княгиней Ольгой Федоровной, она показала мне только что полученное письмо от сына, в котором Николай Михайлович просил указаний для своего дальнейшего поведения. Он был приглашен семьей Орлеанских в их Сhateau d’Eu и полностью отдавал себе отчет в том, что прием или отклонение этого приглашения равносильно либо формальному сватовству, либо молчаливому отказу от женитьбы. Он, однако, не хотел принимать такого важного решения, не посоветовавшись с матерью.
После основательного раздумья Великая княгиня мне объяснила, что совершенно точно знает, что если запретить сыну союз с французской принцессой, то он вообще не женится, так как немецкие принцессы, которых рассматривали обычно в качестве предполагаемых невест, были ему глубоко неприятны и обычно он над ними только смеялся. «Как относится к этому делу Великий князь?» — осведомилась я. «Он говорит, что его отец, Царь Николай I, перевернулся бы в гробу, если бы узнал, что его внук собирается жениться на внучке Короля — гражданина Луи-Филиппа. Старый Государь никогда бы не признал такой брак законным». И, улыбаясь, Великая княгиня добавила, что бедному старому Царю, вероятно, так часто приходилось переворачиваться в гробу, что разом больше или меньше уже не имеет значения.
«Но, — сказала она, — я опасаюсь коварных интриг и пропаганды со стороны католиков». Наконец все дело представили Императору, который принял решение, что Николай Михайлович не должен принимать приглашение в Сhateau d’Eu. Таким образом, с этим проектом, осуществление которого, несомненно, имело бы важные политические последствия, было покончено».
Когда выяснилось, что Елену рассматривают в качестве потенциальной Цесаревны, Великий князь отошел в сторону. Но идея это была хороша только как идея, едва ли она могла воплотиться в реальности. Цесаревич совершенно не был заинтересован этой принцессой. В своем дневнике он лишь однажды упоминает ее имя, отмечая, что матушка утомляет его разговорами о принцессе Орлеанской. Лично они не встречались и знакомы не были. Примерно тот же уровень заинтересованности в русском браке выказывали и принцесса. С детства она была воспитана как ревностная католичка и перемена религии для нее была немыслима. Лишь однажды она задумалась об этом: когда зашла речь о ее браке с Альбертом-Виктором. Молодые люди обменивались трогательными романтичными письмами, хорошо знали друг друга, Елену очень тепло принимали при британском дворе, но Англия не позволила бы своему будущему королю жениться на католичке, а Елена, побывав на аудиенции у Папы настолько устыдилась своего желания изменить веру ради возлюбленного, что после нее сразу написала прощальное письмо Эдди и попросила забыть ее. Так завершился англо-французский династический проект. Полагаю, что участь русско-французского проекта, если бы такой всерьез возник на дипломатическом уровне, была бы примерно такой же. Если принцесса Елена не согласилась изменить религию ради того, кого искренне любила, то едва ли она решилась бы на такой шаг ради того, к кому была равнодушна. Ну а православная церковь и русское общество никогда не приняли бы Императрицу-католичку. Так что этот проект, появившийся на волне русско-французского сближения, был изначально мертворожденным.
Судьбы этих четырех молодых людей сложились по-разному: Цесаревич все-таки отстоял свое решение жениться именно на принцессе Аликс Гессенской, ставшей Императрицей Александрой Федоровной. Герцог Кларенс покорился своему долгу и был помолвлен с принцессой Мэри Текской, однако до своей свадьбы не дожил. Он умер в 1892 году от гриппа, переросшего в пневмонию. Его невеста, Мэри Текская, как и его трон перешли к младшему брату Джоржди, будущему Георгу V, так напоминавшего внешне своего русского кузена, Цесаревича Николая Александровича.
Что же касается принцессы Елены, то она, не получив ни британскую, ни русскую, ни итальянскую короны, встречавшиеся на ее пути, вышла в 1895 году за герцога Эммануила Филиберта Савойского. Ей не пришлось изменять свою веру и она оставалась ревностной католичкой до последнего вздоха. Конечно, супруг ее не был правящим монархом и положение Елены в браке было довольно скромным, но, избавленная от массы королевских обязанностей и жизни по придворному протоколу, она могла позволить себе много путешествовать. Герцогиня Аоста много путешествовала по Африке, общалась с бедуинами и центральноафриканскими племенами, свои приключения она описала в нескольких этнографических трудах, которые публиковались в том числе и в России. У герцогской четы Аоста было двое сыновей: Амедео, воевавший в годы Второй мировой войны против Великобритании и погибший в британском плену, и Аймоне, который в 1941 году под именем Томислава II взошел на трон марионеточного королевства Хорватия. Его правление продлилось около двух лет.
Герцогиня Елена Аоста пережила всех своих потенциальных женихов, мужа, сыновей, череду революций и переворотов и две мировые войны. Она скончалась 21 января 1951 года и запомнилась в Италии как ангел благотворительности и милосердия, а так же как известный этнограф: собранную коллекцию и свою библиотеку она пожертвовала Национальной библиотеке Неаполя в 1947 году.
