Автор: Михаил Смолин
Феномен Самодержавия русских правителей – единственная земная причина появления Великой России. Грандиозный религиозно-политический организм Российской Империи никогда бы не появился на свет без уникальной особенности Верховной власти Государей.
Самодержавие – уникальная форма власти, органично выросшая в процессе истории России. Будучи учредителем всех главных решений нашего государства, она была главной творческой силой Русского мира.
Только не стеснённая ни народными, ни барскими капризами власть могла создать в своей государственной деятельности те преимущества, которые позволили ей победить всех врагов, окружавших маленькое Московское княжество, и создать величественную Российскую Империю. Свобода воли, неограниченность власти Самодержавия, особая внутренне осознаваемая подчинённость этой власти народу дала широкую творческую возможность использовать русскую силу в государственной экспансии.
Историческая уникальность русской власти состояла не только во властном объёме и юридическом верховенстве Самодержавия Государей, но и в той религиозно-исторической традиции подчинения Императору, о которой Основные Законы Российской Империи говорили: «Повиноваться власти Его, не только за страх, но и за совесть, сам Бог повелевает» (Статья 4, т. I ч. I).
Юридически неограниченное Самодержавие в практической своей политике само себя ограничивало религиозными требованиями и национальными идеалами.
Нет Монархии – нет русской свободы
Монархии нет уже целое столетие. Но именно свободное единовластие длинного перечня Великих князей, Царей и Императоров, распоряжавшихся русской силой на протяжении многих столетий, сотворило то земное величие страны, на наследии которого мы живём и сегодня.
Недавно появившаяся в ареале Русского мира республика бездумно, а часто и просто преступно тратившая народные силы, не смогла разбазарить накопленное и за сто лет своего идеологического господства.
Монархоборцы в нашей стране всегда стремились представить Государей либо как представителей господствующего класса, либо как простых, хотя и главных чиновников государства. Неблагодарная грязь, которой монархоборцы забрасывали исторические дела наших природных правителей, истекала из их же собственных сердец, столь же грязных и низменных, как и их борьба с исторической национальной памятью.
На самом деле власть Государей и их место в государственном управлении кардинально отличается от власти чиновников или положения в обществе любого из аристократов или богатеев.
Их служение выше обычной государственной деятельности. Они заведовали сохранением самой русской жизни, были архитекторами Русской цивилизации, громоподобным голосом русского суверенитета и единственными гарантами русской свободы. Без них русский народ стал статусно беззащитен, социально атомизирован и низведён до почти безгласного существования.
Свобода Верховной власти
Обязательная функция сильной власти – способность менять правила игры и принимать свободные решения, не связанные с уже существующим законодательным порядком. Свобода Верховной власти государства состоит в том, чтобы иметь возможность принимать чрезвычайные меры для достижения определённых государственных нужд. Это главнейшая функция монархической власти, радикально отличающая её от республиканского правления, не имеющего права выходить за рамки писаного закона. Только такая свобода воли или неограниченность власти, стоящей выше юридического права, и есть государственное творчество, необходимое в критической ситуации, когда обычные законом прописанные пути государственного действия становятся безрезультатны.
Как только республиканский государственный деятель поднимается выше закона, такая республика встаёт на путь монархический. И верховный диктат способен привести к монархии.
Столь же неотъемлемое свойство Верховной власти – право последних, окончательных решений в государственных делах. Право санкционировать или нет то или иное предложение или навязать своё собственное обязательно для Верховенства любой власти.
Для этого власть и поставлена на возвышении в государстве, над всей народной массой граждан, чтобы иметь возможность двигать государственный корабль своей волей. Этой цели способствует и служебное верховенство Государей по отношению ко всем лицам, состоящим на государственной службе.
Республика и монархия: организация власти
В республиканских конституциях прописано Верховенство народа в государственной жизни. По мнению демократических идеологов, Верховная власть республик таится в количественной сумме народных голосов. Народ – единственная универсальная республиканская власть, от которой исходят через выборы законодательная, судебная и исполнительная властные ветви. Но это в теории. Практика выглядит совершенно по-другому.
Действительно ли народ выделяет из своей толщи сам всех этих управленцев, всех этих «народных слуг»?
Это всего лишь благодушная теория. В реальности народ, граждане любой республики, никогда не представляли и не представляют из себя гомогенную субстанцию с единой волей, равными финансовыми, организаторскими и интеллектуальными талантами. Напротив, граждане любой республики от своего рождения и до своей смерти всегда имеют совершенно различные возможности влиять на общее для них государство. Одни вовсе не интересуются жизнью государства и не участвуют ни в каких выборах. Для других власть в государстве и над себе подобными – это единственная цель в их жизни, которой посвящаются все силы и способности. Третьи вяло ходят на выборы и искренне считают, что сдача бюллетеней и уплата налогов – это всё, что требуется от хорошего гражданина.
К тому же индивидуальная, принципиальная разница способностей у граждан республики и их прирождённого, стартового положения в обществе глубоко противоречит главному республиканскому принципу «один гражданин – один голос». Диссонанс внутреннего неравенства граждан и равенства избирательных голосов пронизывает всю политическую систему демократии.
Если бы политическая система демократии и республиканская форма правления следовали бы своей теории, то демократические республики представляли бы из себя государства национального большинства. В республиках были бы запрещены любые партии, так как они стремятся завоевать всеми силами власть, а значит, через политическую пропаганду навязывают гражданам свою партийную картину происходящего, искажая и узурпируя тем самым свободное волеизъявление избирателей.
На самом деле, власть в республиках штурмуют со всех сторон различные группировки. Финансовые группы, политические партии, национальные сообщества (особенно меньшинства) – все стремятся уйти из-под давления принципа большинства. И навязать большинству свою повестку. То, что хорошо для политических олигархов – партий, редко когда хорошо для широких слоёв граждан.
«Идеальная» демократия должна была бы следить за материальным равенством своих граждан, так как отсутствие этого приводит к социальному расслоению и появлению различных клановых материальных лобби в обществе. И постепенному завоеванию государства богатыми и хитрыми. То, что хорошо для финансовых олигархов, редко бывает хорошо для слоёв средних и малосостоятельных.
Власть в республиках – всегда объект гражданской войны для различных финансово и политически организованных сил в обществе. И, как правило, это не большинство населения. Именно меньшинства стремятся через выборы контролировать власть в обществе. Деньги, организованность, пропаганда – всё кладётся на предвыборные весы демократии и радикально ограничивает свободу избирателей. По сути практически отменяя какой либо выбор. Поскольку все выходящие на выборы заранее уже контролируются группировками различных меньшинств.
Выборы в республиках – это всегда государственный кризис, это всегда определённая опасность для элит. Поскольку власть часто может носить и носит закрытый, невидимый гражданами характер. А поэтому выборы никогда не пускают на самотёк в зависимости от желаний граждан.
Демократия как слабосильный мотор для государства к концу каждого предвыборного периода оказывается изношенным, разбирается, а затем собирается заново на новых выборах. И совершенно не факт, что этот мотор похож на предыдущий. Так же, как не факт, что богатыми и хитрыми собирается для государства мотор, а не очередная соковыжималка для остальных слоёв общества.
В монархиях единоличная универсальная власть свободна от влияния богатых и сильных. Она соединяет в себе и законодательную, и административную, и судебную, и органично представлена правящей личностью. Единство воли, единство мировоззрения, единство действия в монархии не разбито на миллионы частичек разных воль, которые надо каждые несколько лет заново собирать. В Монархии власть всегда известна, всегда в деле. Её не требуется изобретать партийным группам, организовывая голосования, формируя ветви власти и пытаясь договориться (если удастся) о единстве действия.
Власть в монархиях персонифицирована, видима. Династическая преемственность значительно лучше, чем смена одной партии на другую, позволяет сохранять общие подходы к государственной политике.
Рождаемость, территория и цена государственности
Монархия более органично способствует развитию самого народа в духовном, социальном и даже в количественном плане.
Существовавшая при монархии рождаемость (7,1 родов на женщину) при республике быстро скатилась до полутора рождений. Вместе с формированием при республике государственной системы массовых абортов практически прекратился и рост русского населения.
Не менее печально революционное введение республики и федеративной системы государственности отразилось и на территориальном размере России. По результатам 100 последних лет мы потеряли более 4,6 млн км. Причём отдавали территорию сугубо по «идейным республиканским соображениям», как при коммунистах Ленина, так и при либералах Ельцина. Мол, «нации имеют право на самоопределение, вплоть до отделения», а потому отпускаем их на все четыре стороны. Огромные территории отдавались в руки кровавых сепаратистов без всякой оглядки на то, что все эти земли вошли в состав России огромными усилиями наших предков. Мало того, эти «уходящие» сразу же становились лютыми нашими врагами. И замирение их стоило новых чудовищных по затратам усилий.
Здесь будет уместно вообще заметить, что республика значительно дороже для народа, чем монархия. И для её управления и безопасности необходимо значительно большее число охраняющих чинов.
