Автор: Виталий Даренский
Одним из главных лживых и невежественных мифов русофобов всех мастей – от Швондеров-либералов до советских Шариковых – всегда был и остается миф о якобы «извечной отсталости» России. Однако исторические факты показывают, что такой «отсталости» никогда не существовало ни в одной из сфер жизни. Процессы культурного развития в Европе и России всегда были практически синхронными. Более того, очень часто во многих сферах жизни Россия во все времена была более развита, чем Европа и весь остальной мир. Если по отношению к Российской Империи накануне 1917 года серьезными историками уже давно показано, что она была одной из самых развитых и быстрее остальных развивающихся стран мира – и именно это стало причиной её уничтожения с помощью антирусской «революции», – то почти никто в наше время не знает, что никакой «отсталости» России на самом деле не было и накануне «преобразований» Петра Первого.
Накануне «петровских преобразований» Россия превосходила Европу по всем основным параметрам цивилизационного развития: по уровню народной нравственности и общественной морали; по гуманности нравов и законодательства; по уровню народного благосостояния, уровню социальной мобильности и открытости «социальных лифтов». Важнейшие факты об этом собраны И.Л. Солоневичем в его гениальной «Народной монархии» – лучшем учебнике русской истории. Мы еще кое-что добавим для полноты картины.
Об отсутствии какой-либо «изоляции» России в допетровскую эпоху ярко свидетельствует множество записей иностранцев, которые показывают допетровскую Москву как интернациональный мегаполис. Приведем лишь один пример. Венгерский путешественник Эрколе Зани писал о Москве XVII века так: «Я удивлен громадностью города. Он превосходит любой из европейских или азиатских…пешком ходить невозможно, и надо ездить. Для этого почти на каждой улице стоят наготове извозчики с санями и повозками. В городе живет несчетное множество народа – иные насчитывают миллион, а иные, более сведущие, более 700 тысяч. Без сомнения, он втрое больше виденных мною Парижа и Лондона».
Чужеземцев поражало изобилие товаров и низкие цены на все товары в России по сравнению с Европой. Интересные свидетельства оставил Юрий Крижанич, хорватский богослов и философ, в 1659 году прибывший в Россию на службу царю Алексею Михайловичу. Он был очень удивлен материальным уровнем жизни простого народа в России: «Люди даже низшего сословия подбивают соболями целые шапки и целые шубы… а что можно выдумать нелепее того, что даже черные люди и крестьяне носят рубахи, шитые золотом и жемчугом?.. Следовало бы запретить простым людям употреблять шелк, золотую пряжу и дорогие алые ткани, чтобы боярское сословие отличалось от простых людей. Ибо никуда не гоже, чтобы ничтожный писец ходил в одинаковом платье со знатным боярином… Такого безобразия нет нигде в Европе. Наигоршие черные люди носят шелковые платья. Их жен не отличить от первейших боярынь». По его наблюдениям, «крестьяне и убогие горожане, кормящиеся рукоделием, живут на Руси намного лучше и удобнее, нежели в тех пребогатых странах» (то есть лучше, чем в Европе). Кроме того, писал он, «Русская земля по сравнению с Польской, Литовской и Шведской землями и Белой Русью гораздо плодороднее и урожайнее… Хлеб, действительно, на Руси сельские и прочие простые люди едят намного лучший и больше, нежели в Литве, в Польской да Шведской землях».
Например, как писал И. Тэн в своем классическом исследовании «Происхождение современной Франции», только за один 1715 год там от голода умерло 6 миллионов человек – треть крестьянского населения страны. В России же такого массового голода вообще не было никогда, за одним исключением начала XVII века, что и стало одним из факторов начала Смуты. Но это было на более чем 100 лет раньше, чем упомянутый голод во Франции. Превзойти «цивилизованную» Францию смогли только большевики, уже в ХХ веке уморив голодом десяток миллионов русских крестьян.
И.Л. Солоневич первым смело написал о том «скандальном» факте, что на самом деле шведов победила вовсе не «новая армия»Петра I, набранная из кого попало и кое-как обученная, но зато наряженная в немецкие мундиры, а еще «старая» русская армия с еёвековыми боевыми навыками. В частности, он напоминает, что «дорогу Левенгаупту преградил и его отряд разгромил не Петр, а Шереметьев. И вовсе не петровскими войсками, а старомосковской “дворянской конницей”, той самой, которой, как огня, боялся Карл еще под Нарвой… эта же старомосковская конница, под командой того же Шереметьева, уже дважды била шведские войска – один раз под Эрестдорфом в 1701 году и второй раз при Гуммельсдорфе в 1702 году. Это случилось сейчас же после Нарвы… Россия разбила Швецию не благодаря Петру, а несмотря на Петра, разбила та старомосковская конница, которую Петр, слава Богу, не успел в помощь Швеции разгромить сам».
В Полтавской битве у Петра I было двукратное численное превосходство и абсолютное превосходство в артиллерии, поскольку у шведов артиллерии уже не было, – и именно артиллерия решила исход битвы. В то время как перед этим воевода А.С. Келин долго оборонял Полтаву одним полком и местным ополчением из малороссов – против вчетверо превосходящей его армии Карла. И не только выстоял, но и нанес Карлу такие потери, которые окончательно ослабили его армию. Вот так воевала старая русская армия из московских стрельцов и полтавских казаков, а не «новая армия» Петра I, набранная из подневольных рекрутов и иностранных наемных офицеров, готовых предать при первой же возможности, как это было под Нарвой.
Решающие военные действия Северной войны происходили на самом деле вовсе не там, где находился Петр I со своей «новой армией». Решающие события этой войны происходили без лишнего шума и почти не упоминаются в учебниках. Это медленное продвижение русских войск в Прибалтикепод командованием Б.П. Шереметьева. Здесь воевала еще старая русская армия – дворяне и ополченцы, не имея численного превосходства, штурмуя каждый укрепленный город, строя дороги и мосты. Между делом они здесь основали и Петербург, который Петр I изберет своим «парадизом» – таким удаленным местом, где не было бы «старой» России.
Единственное, чего еще не было в России, – это науки Нового времени. Но, как мы видим на примере остального мира, эта наука была легко заимствована странами Азии в ХХ веке без каких-либо потрясений, подобных петровским, и сейчас уже Азия стала лидером мирового научного развития. Российская Империя тоже была лидером мировой науки накануне 1917 года, но это лидерство было бездарно уничтожено большевиками уже к 1950-м годам. Но созданная Петром I «Академия наук» в течение целого столетия фактически существовала только на бумаге и была бесполезной «кормушкой» для иностранных профессоров. Ее научная и образовательная роль была нулевой. Если не брать уникальный случай М.В. Ломоносова, то наука западного образца в России появляется только через сто лет после Петра I и это никак не связано с его «преобразованиями».
В свою очередь, всё самое ценное, что возникло в русской культуре после Петра I, было не следствием его «преобразований», а наоборот – ответом на их вызов русской культуре. Все самое ценное в русской культуре вплоть до нашего времени – было ответом Православия на цивилизационную агрессию Запада. Все великие творцы русской культуры стали таковыми только потому, что сумели преодолеть чуждость культурных форм Запада силой своей русской души, воспитанной многими веками их православных предков.
Феномен Петра I был бы принципиально невозможен в рамках старой России. Тем самым само его появление свидетельствует о том, что Москва XVII века была уже достаточно вестернизированной и полностью открытой Западу. Поэтому принципиально важно понимать, что Петр I – это результат, а вовсе не причина «европеизации». Этот феномен был заранее зафиксирован и четко описан. Приехавший служить в Россию царю Алексею Михайловичу хорват Ю. Крижанич в своем трактате «Политика» в разделе 12 «О чужебесии» так описал эту беду: «Ксеномания – по-гречески, по-нашему – чужебесие – это бешеная любовь к чужим вещам и народам, чрезмерное, бешеное доверие к чужеземцам… Своим острым умом, ученостью, хитростью, непревзойденной льстивостью, грубостью и порочностью они превращают нас в дураков, и приманивают, и направляют, куда хотят… Их бесовское высокомерие унижает, оскорбляет, хулит, осмеивает, оплевывает нас и выставляет на позор всем народам». После этого, соответственно, остается последний шаг – нужно внушить эти чувства самим русским по отношению к собственной стране, и они сами начнут ее «самоколонизацию» и превращение в окраину Европы. Этот шаг и совершил Петр I. Однако мощнейший человеческий потенциал еще допетровской России не позволил стране стать такой окраиной, а уже в XVIII веке вывел её в мировые лидеры и сделал сверхдержавой при Александре I. И главную роль в этом сыграли вовсе не «преобразования» Петра I – а то великое наследие, которое ему досталось от Святой Руси.
