Автор: Александр Гончаров

 

Небольшие русские города неоднократно одаривали Россию, да и весь мир, удивительными людьми, которые проникали своей мыслью в глубины настоящего и своим творчеством учили думать не только современников, но и потомков. Ливны – город возникший в зоне Русского фронтира, на границе противостояния Степи и Руси в XII веке, уничтоженный во время нашествия Батыя в XIII столетии и возрожденный примерно через 300 лет после него, когда развернулась Русская реконкиста, больше всего известен за рубежами нашего Отечества, как место рождения оригинального религиозного философа и православного священника о. Сергия Булгакова. 28 июля 2021 года завершает отсчет 150 лет с даты его появления на свет.

Сергей Николаевич Булгаков прожил более 70 лет и стал свидетелем небывалого расцвета Российской Империи и ее падения в результате безумной революции 1917 года.

В статье-эссе «На пиру богов» (состоящей из диалогов), вышедшей в сборнике «Из глубины», в 1918 году, прозвучали слова, вложенные автором в уста одного из персонажей: «Погибло, все погибло! Умерло все, и мы умерли, бродим, как живые трупы и мертвые души. До сих пор ничего я не понимаю, мой ум отказывается вместить. Была могучая держава, нужная друзьям, страшная недругам, а теперь − это гниющая падаль, от которой отваливается кусок за куском на радость всему слетевшемуся воронью. На месте шестой части света оказалась зловонная, зияющая дыра…

Вот я все и спрашиваю себя: пусть бы народ наш оказался теперь богоборцем, мятежником против святынь, это было бы лишь отрицательным самосвидетельством его религиозного духа. Но ведь чаще-то всего он себя ведет просто как хам и скот, которому и вовсе нет дела до веры. Как будто и бесов-то в нем никаких нет, нечего с ним делать им».

Этот фрагмент отлично передает впечатления от революционной катастрофы, возникшее у образованного слоя Империи, тайно и открыто ненавидевшего Самодержавие, мечтавшего о неких преобразованиях в духе западной демократии, а получившего в итоге Ильича, ЧК, гражданскую войну и голод.

Булгаков этот слой понимал великолепно. Ведь сам он прошел стадию увлечения марксизмом, какое-то время баловался безбожием и отрицательно относился у Русской Монархии. Но все эти «глупости» сломало православное воспитание и стремление честно разбирать происходящее. В конце концов доктор политэкономии и бывший депутат II Государственной думы С. Н. Булгаков превратился в отца Сергия, завершив таким образом возвращение к Православию и России. Это была духовная реконкиста самого Булгакова.

О богословских заблуждения отца Сергия рассуждать не будем. Им дала оценку Церковь. Нам он интересен, как свидетель эпохи, как человек, сумевший понять то, что недоступно многим.

Уже в 1923 году, находясь в Константинополе, после насильственной высылки из страны Советов, Булгаков записал: «Революцию я пережил… как гибель любви…

Я любил Царя, хотел Россию только с Царём, и без Царя Россия была для меня и не Россия.

Зачем же нам Царьград, когда нет Царя. Ведь для Царя приличествовал Царьград, он был тот первосвященник, который мог войти в этот алтарь, он и только он один. И мысль о том, что в Царьград может войти Временное Правительство с Керенским, Милюковым, была для меня так отвратительна, так смертельна, что я чувствовал в сердце холодную, мертвящую пустоту».

Кстати, в данных фразах есть и религиозно-православный ответ на вопрос: «Почему после Великой Отечественной войны СССР Стамбул (Константинополь) не смог получить?» А некому входить в Царьград-Константинополь. Нет Царя. Вожди СССР с их языческим мавзолеем во сто крат хуже Керенского с Милюковым. Что им делать было в Царьграде – древней столице Православной Ромейской Империи? Всем этим почитателям околокремлевской мумии, радетелям атеизма для народа (себе они оставили язычество и оккультизм для «духовного» роста)?

Надо сказать, что Булгаков, называвший себя «царистом», все же со смешанными чувствами относился к Государю Николаю Александровичу. У отца Сергия можно обнаружить совершенно противоположные изречения о Русском Императоре, даже на протяжении одной статьи. Сему вряд ли стоит изумляться. С одной стороны в Булгакове говорили его разум и душа, а с другой (внешней) в голову врывались разномастные мнения интеллигентной черни, слухи и прочая словесная чепуха. Но отцу Сергию все же удавалось (пусть и с надрывом, пусть и не всегда) преодолевать чуждое воздействие: «Н.А. Бердяев бердяевствовал в отношении ко мне и моему монархизму, писал легкомысленные и безответственные статьи о «тёмной силе»… Только П. А. Флоренский знал и делил мои чувства в сознании неотвратимого и отдавался обычному для него amor fati. […] Я чувствовал себя единственным трезвым среди пьяных, единственным реалистом среди всяких иллюзионистов, и мой реализм было православие, моя трезвость − любовь к Государю. Я видел совершенно ясно, знал шестым чувством, что Царь не шофер, которого можно переменить, но скала, на которой утверждаются копыта повиснувшего в воздухе русского коня».

Для Булгакова революция в России – это явление, выблеванное увлечением Западом. Выученики Европы ее и устроили. Они стремились вперед, к какому-то иллюзорному прогрессу, совершенно не понимая, что проваливаются в небытие, блуждая по дорогам западной идеологии, опустившейся даже ниже примитивного паганизма. Не случайно отец Сергий отметил: «Если новоевропейскую материалистическую цивилизацию с господствующим в ней «научным» рационализмом называют иногда языческой, то этим наносят обиду язычеству. Она стоит ниже язычества, как и вообще ниже религии, и ей надо предварительно научиться еще многому, чтобы понимать душу язычества».

От демократии Булгаков отошел, побывав в Государственной думе. В «Автобиографических заметках» он честно признался: «Нужно было пережить всю безнадежность, нелепость, невежественность, никчемность этого собрания, в своем убожестве даже не замечавшего этой своей абсолютной непригодности ни для какого дела, утопавшего в бесконечной болтовне, тешившего самые мелкие тщеславные чувства. Я не знавал в мире места с более нездоровой атмосферой, нежели общий зал и кулуары Государственной Думы, где потом достойно воцарились бесовские игрища советских депутатов. Разумеется, сам я совершенно не годен в депутаты, и потому, может быть, с таким ужасом и вспоминаю эту атмосферу».

Труды отца Сергия современный русский монархист должен знать, обращаясь даже и к тем произведениям, где он себя еще считает «христианским социалистом». Булгаков ведь показывает нам, какова бывает дорога человека, теряющего традицию по своей воле и обращающегося вновь к ней уже по воле Божией. Он – хороший пример для тех русских людей, которые чувствуют подкоркой лживость советизма, но не могут отойти от него в силу разных обстоятельств. Внимательно и осторожно прочитанный Булгаков – доброе лекарство против гельминтоза под названием «СССР 2. 0».

 

 

Поделиться ссылкой: