Автор: Елизавета Преображенская
Коронация Императора Александра II состоялась через полтора года после смерти прежнего Государя, Императора Николая I. Обычно коронация нового Императора проходила раньше, в течение полугода после смерти умершего Государя, но на сей раз ожидание затянулось в связи с тем, что Россия вела войну и только по окончании, в апреле 1856 года, объявили о предстоящем короновании, которое должно было состояться 7 сентября (26 августа) 1856 года. Весна и лето в тот год прошли в подготовке праздничных торжеств.
По сложившемуся обычаю торжества начинались с прибытия Императора в Петровский путевой дворец. Состоялось оно 14 августа 1856 года. Александр II был первым русским Государем, который выехал из Петербурга на свою коронацию на поезде. Торжественный въезд в Москву по Тверской улице состоялся 17 августа и являл собой великолепную процессию, многие участники которой были героями Отечественной войны 1812 года. Под пушечную пальбу и колокольный звон Государь, его семья и свита проехали перед ликующей народной толпой. Поговаривали, что некоторые предприимчивые москвичи продавали места на балконах и у окон домов, находящихся по пути следования процессии, причем стоимость одного такого места доходила до 100 рублей.
Дата коронации 26 августа (7сентября) была выбрана не случайно, ведь именно в этот день состоялась Бородинская битва.
26 августа в 7 часов утра о начале торжества возвестил орудийный залп и перезвон колоколов всех московских церквей. Церемония коронации включала четыре этапа: торжественное шествие в Успенский собор; церемонию возложения императорской короны (коронация) и знаков царского достоинства (регалий) с последующим таинством миропомазания в Успенском соборе; выход из Успенского собора и шествие к Архангельскому и Благовещенскому соборам для поклонения могилам предков; возвращение во дворец с обязательным троекратным поклоном народу с Красного крыльца. Торжественную церемонию вел Митрополит Филарет.
Вечером празднества продолжились торжественным обедом в Грановитой палате, а вечером Кремль и Замоскворечье блистали изумительной иллюминацией. Подобную иллюминацию устраивали и при последующих коронованиях.
Газета «Le Nord» отмечала: «В то время как от южных дверей Успенского собора до Красного крыльца устанавливаются в две шеренги кавалергарды и конно-гвардейцы с палашами наголо, в северные двери входит духовенство, участвующее в священнодействии. Они входят в ризницу и скоро выходят оттуда уже в полном облачении. Ризы их без сравнения богаче и великолепнее облачения католического духовенства. Как только собралось духовенство, началось молебствие. Придворная капелла певчих, состоящая почти из ста человек, хором отвечала на молитвы священнослужителей. Ничего не может быть трогательнее и согласнее пения русских певчих. Эти сладостные звуки наводят мечту о песнях небесных ангелов и проникают даже в душу, которая и не хотела бы поддаться их обаятельному могуществу… Вдруг при обоих входах в храм послышался шум; двери растворились и стали слышны звуки военной музыки. Из северных дверей пронеслось эхо громких кликов народа, приветствовавшую прибывшую в собор вдовствующую Императрицу Александру Федоровну. В тоже время в другие двери храма входили члены дипломатического корпуса. Государыня Александра Федоровна имела на голове бриллиантовую корону и была одета в платье из серебряной парчи; четыре камергера несли шлейф порфиры, которую поддерживали с боков два высших сановника Двора. Богатство уборов Великих Княгинь выше всякого описания; казалось, что все сокровища Голконды собраны были на этот случай. Их Величества вступили в храм предшествующие многочисленным кортежем, под гром орудий, звон колоколов, барабанный бой и звуки военной музыки, игравшей народный гимн «Боже, Царя Храни».
В Успенском соборе присутствовали только члены Императорской семьи, венценосные особы других стран, первые лица государства и Императорская свита. Все остальные могли видеть лишь процессию и поклоны с Красного крыльца. Среди них была и юная Прасковья Щербатова (будущая графиня Уварова). Она вспоминала:
«Наступает день коронования. Встает светлый, солнечный день; с раннего утра Москва на ногах. Гудят московские колокола, несметные толпы народа стремятся в Кремль, чтобы занять какое-либо место, чтобы хотя издалека увидать венценосного повелителя во всем его орнате, присутствовать на его обходе Соборов, его появлении на Красном крыльце, с которого монархи имели обычай кланяться народу. Мы одеваемся, с трудом пробираемся в Боровицкие ворота, через толпу народа подъезжаем ко Дворцу и занимаем место в Александровской зале, предназначенной для городских дам. Но вот первый удар колокола; двери из Екатерининской залы широко растворяются, появляется царская семья в сопровождении блестящей свиты. Торжественно проходят они по залам, спускаются с Красного крыльца и направляются в Успенский собор, где, в дверях, приветствует и благословляет ее московский митрополит Филарет. Государь и государыня, царские дети, великие князья и княгини, часть свиты и представители сословий и народностей, вызванные в Москву, иноземные послы размещаются на приготовленные им места. Начинается литургия и акт коронования. Говорить обо всем этом не буду, во-первых, потому, что нам, простым смертным, не было места в соборе, а во-вторых, потому, что о коронации писано уже много и более подробно чем то, что я могла бы сказать. Мы же спускаемся с Красного крыльца и спешим занять места на трибунах, устроенных между соборами, чтобы видеть государя после его помазания и присутствовать при его шествии в Архангельский собор и его поклоне народу с Красного крыльца. Гудевшие колокола вдруг замолкают; притихает и опускается на колени толпа народа, теснящаяся вокруг соборов и трибун: это царь коленопреклоненно приносит обещание служить народу, своей разноплеменной родине. Помолился государь и над могилами своих предков, приложился к мощам царевича Димитрия; при криках «ура» миллионной толпы, привете всех окружающих и молитвенных возгласах народа, благословляющего помазанника Божьего, он восходит на Красное крыльцо, торжественно кланяется народу и возвращается во дворец. Нескоро опомнились мы от всего виденного и прочувствованного, нескоро захотелось покинуть дивную и трогательную картину, нас окружающую; нескоро замолкли торжественные «ура»; нескоро тронулись толпы народа. Мы с трудом пробрались до парадной двери Дворца, разыскали свою карету и добрались до дома, тихо подвигаясь по улицам, заполненным народом».
Несмотря на красоту и пышность церемонии, на духовный подъем и воодушевление подданных, коронация была омрачена целым рядом дурных предзнаменований. Так, от духоты, царившей в соборе, стало дурно генералу-адъютанту князю М.Д. Горчакову, которому была поручена важная миссия: он держал на бархатной подушке усыпанную драгоценными камнями золотую державу. Пожилой сановник потерял сознание и упал, а держава упала с подушки и покатилась по каменному полу. Затем при возложении короны на голову Императрице её так плохо укрепили, что она упала. Императрица подняла её и сказала: «Это знак, что я недолго буду носить её». Это произвело на всех очень тяжёлое впечатление. Поговаривали, что во время торжественного обеда за столом взорвалась бутылка шампанского, что тоже расценили как нехороший знак и впоследствии видели в этом словно предзнаменование страшную гибель Императора Александра II, прервавшую его царствование…
Но все старались отгонять от себя дурные мысли: после холодного и дождливого лета стояла теплая и мягкая осень, а день коронации выдался ясным и солнечным: «Два солнца взошло в этот день над Москвою, одно обыкновенное светило, весь мир оживотворяющее, другое — наше русское светило, даровавшее нам своими благотворными преобразованиями новую светлую жизнь, — наш незабвенный царь-освободитель Александр II», — вспоминал князь А.П. Вадбольский. И новое царствование в самом деле уже обещало великие перемены. В день коронации появился Высочайший манифест об амнистии политическим заключенным, в том числе и оставшимся в живых декабристам. А о готовящемся освобождении крестьян уже вовсю поговаривали и ожидали его, зная, что Император лелеет эту мысль, что его всецело поддерживает Государыня, брат, Великий князь Константин Николаевич и тетушка, Великая княгиня Елена Павловна.
Коронационные торжества длились еще месяц. Это была длинная вереница балов, приемов, обедов, театральных представлений и народных гуляний. На Ходынском поле состоялись масштабные народные гуляния и было подготовлено угощение, на которое потребовалось около 12 тысяч кур, 3 тысячи баранов, 3 тысячи пудов ветчины, 900 пудов колбасы, более 65 тысяч пирогов, ватрушек, калачей и других яств. Свыше тысячи ведер красного вина и трех тысяч ведер пива.
По окончании торжеств Государь, Государыня и другие члены Императорской фамилии возвратились в Петербург.
