Императорская семья в Палермо

Автор: Елизавета Преображенская

Летом 1845 года Император Николай I испытывал серьезную тревогу за здоровье своей супруги, Императрицы Александры Федоровны. За год до этого, в августе 1844 года в Царском Селе скончалась младшая дочь Императорской четы, Великая княжна Александра Николаевна и ее новорожденный младенец. Это горе стало сокрушительным ударом для всех членов Царской семьи, но больше всех переживала Императрица. Она не могла даже находиться в стенах Александровского дворца в Царском Селе и приказала сделать там ремонт, чтобы болезненные воспоминания меньше преследовали родных и близких усопшей Великой княжны. «Здоровье Мама́ становилось все хуже. Оно трепетало как пламя свечи, грозящей погаснуть, и сделало необходимым консилиум врачей. Они все требовали скорого отъезда на юг, не ручаясь в противном случае ни за что. Папа́ был в отчаянии при мысли о долгой разлуке, но в конце согласился», — вспоминала Великая княжна Ольга Николаевна. Придворный медик Мандт рекомендовал Государыне отправиться в Крым, однако там в то время участились случаи заболевания малярией и это предложение было отвергнуто. После долгих раздумий выбор пал на Палермо. Юг Франции не подходил так как отношения между Императором Николаем I и французским королем Луи Филиппом были более чем прохладными, в Неаполе жила королевская семья Обеих Сицилий и находился двор Бурбонов, приезд туда Императрицы требовал бы от нее бесконечных визитов и аудиенций, что в ее состоянии было немыслимо.

23 августа, после молебна Государыня в сопровождении дочери Великой княжны Ольги Николаевны, медиков Мандта и Маркуса, графов Апраксина и Шувалова, фрейлин Екатерины Тизенгаузен, Варвары Нелидовой, Анны Окуловой и Веры Столыпиной. Путешествие было долгим и утомительным, с частыми остановками у европейских венценосных родственников Государыни. «Два экипажа были предназначены для камер-фрау, из которых один всегда ехал впереди нас, чтобы быть на месте, когда прибудет Мама́, и чтобы приготовить для нее все, к чему она привыкла. В то время как она спала, один из экипажей уже ехал дальше. Это было прекрасно организовано, но из-за множества экипажей почта была не в силах поставить нужное количество лошадей, и запрягали крестьянских лошадей, которые очень медленно подвигались с перегруженными экипажами. Поэтому часто бывали опоздания на пять-шесть часов», — писала Ольга Николаевна. В Мариенбурге скромно отпраздновали день рождения Великой княжны и двинулись в путь дальше. Из Штеттина направились в Берлин, затем – через Веймар, Нюрнберг, Аугсбург проследовали в Мюнхен, оттуда – в Инсбрук, Брешиа, Верону, Комо. В Комо через Прагу приехал Император Николай и Императорская чета с дочерью и свитой проследовала дальше, к конечному пункту своего путешествия – по морю из Генуи в Палермо. Остановились на вилле Бутера в местечке Оливуцца близ Палермо.

Хозяйкой этой виллы была графиня Бутера, урожденная русская княжна Варвара Петровна Шаховская. Свои впечатления о городе Великая княжна Ольга изложила так: «Палермо не показался мне по приезде таким эффектным, как Генуя или Неаполь. Я могла бы сравнить его с натурой, которая открывает свои сокровенные нежные стороны характера только постепенно. В саду нашей виллы росло все, что только есть в Италии: олеандры, пальмы, сикоморы, бамбуки и густые кусты мимоз, на клумбах – фиалки и розы, в изобилии. Любимая скамейка Мама́ стояла под кипарисом. Оттуда можно было видеть через цветы и зеленые газоны маленькое возвышение со стоящим на нем небольшим храмом, по правую руку синело море. Уже в первые дни Вера Столыпина и я предпринимали на осликах далекие прогулки по окрестностям. Мы были совершенно одинаково одеты, в платья из козьей шерсти и в круглых шляпах из итальянской соломки»… Пронизанные сиянием солнца дни следовали один за другим, такие светлые и легкие; часы пролетали за часами без однообразия, и ко всему этому – моральное и физическое самочувствие, вызывавшее радость бытия, согревавшее, как ласковый огонь. Однажды вечером на наш двор пришли два музыканта, один играл на флейте, другой ударял в тамбурин. Горничные, лакеи, повара и садовники сбежались отовсюду и начали под звуки этой музыки танцевать тарантеллу. Маленькая темнокудрая горбунья с желтым платком на плечах танцевала с таким же упоением, как самая красивая девушка. Музыкантов попросили к нам наверх, и мы тоже закружились в танце под звуки кастаньет; даже Апраксин и старая княгиня Салтыкова вспомнили грацию своих двадцати лет. Мы все кружили вокруг Мама́, которая сидела посреди нас, счастливо улыбаясь».

Здесь Императрица могла вести тихую и спокойную жизнь в теплом климате, поправить здоровье и набраться сил. Однако, не удалось избежать и королевских визитов. Государыню на вилле Бутера навещал король Фердинанд II Неаполитанский.«Он был воспитан, как все бурбонские принцы до революции 1789 года, и так же, как Людовик XIV, был уверен: «Государство – это я». Он думал, что Папа́ является воплощением абсолютной власти, и открыл ему свое сердце. Как глубоко было его удивление, когда Папа́ сказал ему, что считает себя первым слугой своего государства и для него прежде всего долг, а потом уже собственные удобства и развлечения. Он был очень смущен и признался, что был воспитан в ложных идеях и ложных представлениях. Он старался во всем подражать Папа́. Надо считаться с этим, когда оцениваешь его личность или говоришь о тех ошибках, которые были сделаны в его правление. В глубине души это был честный человек…Он приходил, только когда Мама́ приглашала его, и каждый раз, когда говорилось о Папа́, он сиял и называл его своим образцом для подражания», — вспоминала Ольга Николаевна.

Несмотря на то, что Бутера была классической итальянской виллой, русское посольство в Неаполе сделало все для того, чтобы Императрица чувствовала себя как дома. Специально для нее сложили русские печи и пригласили из России пекарей, которые выпекали хлеб для Государыни. Там была православная часовня, священник и даже певчие. Практически все было устроено для удобства Государыни и ничто не должно было напоминать ей, что она вдалеке от дома.

В Палермо решилась и судьба Ольги Николаевны. Она единственная из дочерей Императора Николая I оставалась незамужней. Несколько брачных проектов расстроились в основном из-за того, что правящие династии не могли найти компромисс в религиозных вопросах. В ноябре 1845 года на виллу Бутера доставили депешу из Штутгарта, в которой Вюртембергский король интересовался, может ли его сын представиться русской Великой княжне. Это было первым шагом к помолвке, которая состоялась здесь же, в Палермо, в начале 1846 года.

В начале ноября 1845 года Государь отправился в Россию, Государыня с дочерью остались в Палермо. Здесь же они отпраздновали Рождество, встретили Новый год и Крещение. Незадолго до Крещения в Палермо приехал принц Карл Вюртембергский и в этот торжественный праздник состоялась его помолвка с русской Великой княжной. Проведя осень и зиму на юге, Государыня к весне поправила здоровье настолько, что была готова возвратиться в Петербург: «Наше пребывание в Палермо подходило к концу. Цель поездки была достигнута. Мама́ поправилась так, как давно этого уже не было: она прибавила в весе, плечи и руки стали такими полными, что она снова могла показаться с короткими рукавами. Ее веселость росла вместе с силами, которые позволяли ей снова вести ее обычную деятельность. Как я была счастлива быть при ней, как я наслаждалась каждым моментом, когда она еще принадлежала мне!

Весенним днем – розы и апельсинные деревья стояли в полном цвету – мы распрощались с Палермо. Утром я в последний раз стояла у открытого окна, долго смотрела на море, на Монте-Пеллегрино, а затем закрыла глаза, чтобы впитать эту картину.Улица, ведущая к гавани, была покрыта народом, когда мы по ней спускались. Люди махали с крыш и балконов и показывали таким образом, как они любили Мама́, у которой всегда была «широкая рука» для бедных; она была ласкова с детьми и исполнена приветливости к каждому. Со всех сторон слышались прощальные приветствия: «Адио, ностра Императриче!». Тысячи маленьких лодок, шлюпок и пароходиков крутились в гавани, и люди с них долго кричали нам вслед благодарные пожелания. Мы были глубоко тронуты таким сердечным участием чужого нам народа».

Обратный маршрут немного изменился – Императрица с дочерью наносили визиты правящим герцогам и осматривали красоты Италии. В Неаполе состоялась встреча с королевской семьей. Императрицу встретили пушечным салютом. Из Неаполя последовали в Ливорно, затем – в Пизу, Кампо-Санто, Флоренцию, Болонью, Падую, Венецию. Затем путь пролегал через Зальцбург, Линц, Прагу, Брюнн, Краков и Варшаву. Только 3 июня Государыня и Великая княжна Ольга прибыли в Петергоф.

Несмотря на то, что члены Императорской семьи больше никогда не жили в Палермо так долго, впечатления о визите Императрицы и Великой княжны были настолько сильны, что вылились в музыкальное и поэтическое наследие. Сицилийский композитор Эмануэле Раймонди написал в честь Великой княжны вальс «Ольга» для военного оркестра в переложении для фортепиано, а поэт Помпео Идзенга написал стихотворение «Ольга – цветок Севера». Все это вошло в отдельную книгу: «Оливуцца: Память о пребывании русского Императорского двора в Палермо зимой 1845–1846 гг.», изданную вскоре после визита Императорской семьи.