Автор: Елизавета Преображенская

 

В январе, после Рождества, начинался в Петербурге блестящий светский сезон балов и увеселений, продолжавшийся до Прощеного воскресенья и завершавшийся с началом Великого поста. Это было время, когда устраивались самые пышные и великолепные балы и главными были именно те, что устраивались Императорской семьей. Супруга Императора Александра III, Императрица Мария Федоровна очень любила балы. Она прекрасно танцевала и радушно принимала гостей и тщательно продумывала каждый бал. В 1889 году столичный сезон был особенным, в Петербурге у своей сестры, Великой княгини Елизаветы Федоровны, гостила принцесса Аликс Гессенская с отцом и братом. При дворе ожидали помолвки принцессы с Цесаревичем, торжества следовали одно за другим. На 26 января был запланирован пышный бал в Аничковом дворце, где в юности жили Цесаревич Александр Александрович и Цесаревна Мария Федоровна и с которым были связаны самые светлые воспоминания этой монаршей четы. Однако незадолго до этого бала в Австрии произошла трагедия: наследник австрийского трона, кронпринц Рудольф и его любовница баронесса Мария Вечера застрелились в охотничьем замке Майерлинг. По традиции того времени смерть члена одной из монарших семей влекла за собой траур не только в этой семье, но и при остальных европейских дворах. Негласный этикет требовал отменить все ближайшие балы и увеселения. Но Императрица решила поступить иначе. Она не отменила бал, но главным его условием было то, что все приглашенные должны были явиться в черных нарядах. Поговаривали, что это была месть Императрицы Габсбургам за то, что в свое время Венский двор не объявил траур по умершему Цесаревичу Николаю Александровичу, первому жениху Марии Федоровны.

Бал прошел успешно, однако многие приглашенные отмечали, что хотя это было очень красивое зрелище, многие испытывали некоторое чувство неловкости. «Бал в Аничковом был очень своеобразным, с дамами во всем черном, на них бриллианты блестели еще ярче. Мне было не то весело, не то скучно…» —  записал в дневнике Великий князь Константин Константинович. Константин Победоносцев и вовсе назвал эти танцы в черных платьях кощунством, а А.А. Половцов отмечал: «Приезжает гофмаршал Оболенский и объявляет, что в четверг будут танцевать в Аничковом дворце в черных платьях, что особенно приманивает пустую домохозяйку».

А вот камер-фурьер А. Степанов был очарован: «…Все черные костюмы были прелестны… Ах, как рельефно выдавались из них бальные классические очертания до известных стыдливых «нельзя далее». Ах, как ярко отсвечивались белые бриллианты и жемчуг на черном атласе, шелку, газе и мрачном тюле! Черные вырезные платья, черные веера, черные по локоть перчатки, черные башмачки и черные чулочки!! С каким восхищением за стеной кипарисов, олеандр и цветущих камелий через оркестр смотрел я вниз на волнующееся шлейфное море… обрамленное белыми пенными взбрызгами Невских Афродит».

По словам В.Н. Ламздорфа на балу отсутствовала принцесса Аликс Гессенская, сказавшись больной, но вероятнее всего, она попросту не захотела идти на такой бал из соображений этики. Дело в том, что в детстве принцесса Аликс, ее брат и сестры часто гостили в Остенде у короля и королевы Бельгии. Аликс была дружна с бельгийскими принцессами, а в особенности с принцессой Стефанией, которая впоследствии вышла замуж за кронпринца Рудольфа. Понимая боль подруги своего детства, принцесса отказалась принимать участие в этом торжестве.

Кронпринц Рудольф на смертном одре

Известия об этом бале, естественно, достигли Вены и живо обсуждались тамошним обществом, да и при других монарших дворах тоже.

Черные наряды и блеск бриллиантов на фоне светлых стен концертного зала в Аничковом дворце запечатлел придворный художник Михай Зичи. Его акварель — единственное визуальное свидетельство бала 26 января 1889 года.

 

 

 

 

 

 

Поделиться ссылкой: