Человек из Русского Подстепья
(К 150-летию со дня рождения И. А. Бунина)
Сегодня исполнилось ровно 150 лет с того дня, когда в славном городе Воронеже 22 октября 1870 года появился на свет Иван Бунин – писатель и поэт, ставший гордостью русской литературы как «Золотого», так и «Серебряного» веков ее.
В 1959 году в немецком городе Мюнхене вышла книга «О тьме и просветлении», созданная великим русским мыслителем Иваном Александровичем Ильиным (1883-1954). Одну из глав ее Ильин полностью посвятил творчеству Ивана Алексеевича Бунина (1870-1953).
Как видно из даты издания, книга была напечатана уже после ухода ко Господу рабов Божиих Ивана Ильина и Ивана Бунина. Поэтому ее (хочешь или не хочешь!) надо считать неким посланием потомкам, пытающемся через слово вразумить и наставить нас.
Что же пишет Ильин, размышляя об истоках таланта Бунина: «Творчество Ивана Алексеевича Бунина (род. 1870) – последний дар русской дворянской помещичьей усадьбы, дар её русской литературе, России и мировой культуре. Это она, наша средняя русская земледельческая полоса, уже подарившая русскому народу столько замечательных талантов, – литературных, музыкальных и философических, – говорит в его созданиях. Веками происходил здесь, вокруг Москвы этот своеобразный, национальный, сословный, душевно-духовный и культурный отбор, отбор тонких и даровитых натур, который дал России Жуковского, Пушкина, Лермонтова, Баратынского, Тютчева, Хомяков, Тургенева, Толстого, Фета, Чичерина, Трубецких, Рахманинова и многих других созидателей русской культуры. Тут все соединилось: и этот крепкий, строгий климат с его большими колебаниями и бурными порывами; и ласковый, мечтательно-просторный ландшафт; и столетний отбор крови и культуры; и непосредственная близость к простонародной крестьянской стихии, к дыханию земли; и досуг помещичьей усадьбы, с ее культом родовой, наследственной традиции служения; и близость к патриархальной Москве; и удаленность от цензуры Петербурга… Так и сложилась эта своеобразная духовная атмосфера – независимого творческого созерцания, дерзающего по своему видеть и честно выговаривать узренное, не считаясь ни с чем, кроме личной религиозной, художественной или познавательной совести…»
Как это часто бывает, Ильин и прав и, одновременно, не прав в отношении корней Бунина. Себя Иван Алексеевич Бунин почитал выходцем из Русского Подстепья, где сходились пути-дороги нашествий крымчаков и ногаев на Русь и где русское дворянство, служилые люди, казаки и крестьяне им противостояли.
Русское Подстепье – это все же более ограниченная территория, чем определенная Ильиным для рождения и восхождения перечисленных им писателей, поэтов, философов и композиторов. Культурные обычаи, традиции и нравы Подстепья все же отличались, скажем, от тех же обычаев, нравов и традиций Подмосковья, Псковщины, Ярославщины или Суздальщины.
Но Иван Александрович Ильин совершенно не ошибается, поясняя глубокое чувственное и инстинктивное проникновение бунинской мысли в мiр. Это все выработалось в годы детства и ранней юности Бунина, а потом и реализовалось в творчестве.
Кровь Подстепья явственно трепещет в стихах Ивана Бунина:
Звезды тихо искрились над нами,
Тонко пахло свежестью росы.
Ласково касался я устами
До горячих щек и до косы.
И она забылась. Раз проснулась,
Как дитя, вздохнула в полусне,
Но, взглянувши, слабо улыбнулась
И опять прижалася ко мне.
Ночь царила долго в томном поле,
Долю милой сон я охранял…
А потом на золотом престоле,
На востоке тихо засиял
Новый день, – в полях прохладно стало…
Н ее тихонько разбудил
И в степи, сверкающей и алой,
По росе до дому проводил.
Однако, кроме чувства и инстинкта в творчестве Бунина говорят еще и интуиция, и православное мiровидение. Это особенно хорошо прослеживается в его художественной прозе и публицистике. И позволяет видеть ему суть вещей гораздо правильнее, чем заядлым книжникам и начетникам, вроде Владимира Ульянова-Ленина.
Бунин, не докончивший полного гимназического курса (банально не имелось денег для оплаты!), черпал свое вдохновение из густоты народной жизни, хотя книги любил и читал. А его одногодок, «вождь мирового пролетариата» Владимир Ленин, прилежный гимназист, юрист-недоучка, бездарный адвокат, незадачливый помещик (вдрызг разругавшийся с крестьянами, проживая в именьице, купленном маменькой) любил пыльные тома больше, чем конкретику бытия. Возрастая на чистопородной литературе и писаниях популяризаторов модной научной теории, он, фактически, не знал ни России, ни народа ее, ни религии, ни труда.
Иван Алексеевич Бунин не зря написал в 1915 году: «…Литература наша изовралась невероятно, критика пала донельзя, провал между народом и городом образовался огромный, о дворянах теперешний городской интеллигент знает уже только по книжкам, о мужиках – по извозчикам и дворникам, о солдатах – только одно: «так что, ваше благородие», говорить с народом он не умеет…»
Писатель здесь охарактеризовал не сиюминутное явление, а процесс, протянувшийся, по крайней мере, с середины XIX века.
У нашего современника – поэта В. Высоцкого есть строчки:
Если путь прорубая отцовским мечом,
Ты солёные слёзы на ус намотал,
Если в жарком бою испытал что почём, –
Значит, нужные книги ты в детстве читал!
Володя Ульянов читал Салтыкова-Щедрина, Некрасова, Белинского, Добролюбова, Чернышевского, а от Достоевского плевался как черт от святой воды. А потом в ход пошли Маркс, Энгельс и Дарвин (куда же без него?!). «Отцовским мечом» Ленин не махал, на фронте не бывал, а расстрельные приказы (после прихода к власти) отдавал в тиши кабинета, перелагая кровавые исполнительские функции на других…
Самое главное – Ленин, не какое-то редчайшее исключение из «передовых людей» той эпохи. Он типичен до неприличия. Ленины были и во Франции, и в Германии, и в США. Только там им не дали развернуться. Зачем позволять то?..
В Европе и Северной Америке спуск в «левый» ад шел более плавно и постепенно. Россия же не желала туда падать. Вот и взорвали Российскую Империю изнутри, используя в качестве динамитных шашек революционеров всех мастей, вскормленных социалистической пропагандой, псевдонародной литературой (если Салтыковых-Щедриных, Писаревых, Горьких и Маяковских продвигают, значит это очень кому-нибудь нужно!) и профессорами университетов, возлюбившими всю западную философию, а наипаче марксизм.
В 1924 г. Бунин заявил: «Мир одержим еще небывалой жаждой корысти и равнением на толпу, снова уподобляется Тиру и Сидону, Содому и Гоморре. Тир и Сидон ради торгашества ничем не побрезгуют. Содом и Гоморра ради похоти ни в чем не постесняются. Все растущая в числе и все выше поднимающая голову толпа сгорает от страсти к наслаждению, от зависти ко всякому наслаждающемуся. И одни (жаждущие покупателя) ослепляют ее блеском мирового базара, другие (жаждущие власти) разжиганием ее зависти. Как приобресть власть над толпой, как прославиться на весь Тир, на всю Гоморру, как войти в бывший царский дворец или хотя бы увенчаться венцом борца якобы за благо народа? Надо дурачить толпу, а иногда даже и самого себя, свою совесть, надо покупать расположение толпы угодничеством ей. И вот образовалось в мире уже целое полчище провозвестников «новой» жизни, взявших мировую привилегию, концессию на предмет устроения человеческого блага, будто бы всеобщего и будто бы равного. Образовалась целая армия профессионалов по этому делу – тысячи членов всяческих социальных партий, тысячи трибунов, из коих и выходят все те, что в конце концов так или иначе прославляются и возвышаются. Но, чтобы достигнуть всего этого, надобна, повторяю, великая ложь, великое угодничество, устройство волнений, революций, надо от времени до времени по колено ходить в крови. Главное же надо лишить толпу «опиума религии», дать вместо Бога идола в виде тельца, то есть, проще говоря, скота. Пугачев! Что мог сделать Пугачев? Вот «планетарный» скот-другое дело…»
Человек из Подстепья, потомок старинного дворянского рода Буниных – рода воевод и воинов, стоявших на страже Руси, отложив в сторону свою лиру, вооружившись православным христианским мiропониманием, органически осознал происходящее и честно просигналил как часовой всем и вся, что мiр проваливается в бездонную яму, ведомый нравственными дегенератами.
Предупреждение И. А. Бунина действует до сих пор, как и его прогноз о том, что произойдет потом, после ухода советской власти с общечеловеческой сцены. Нынешнее поклонение революции закладывалось заранее, на перспективу, так сказать: «Они, эти висельники, дотла разорившие богатейшую в мире страну… начинают нагло почесывать в затылке и ухмыляться:
– Вот черт! Даром, кажется, пропала работа! Ничегошеньки не вышло из нашего «опыта»! Впрочем, не беда – одурачим, вывернемся. Одной поэзией, и то одурачим. Замутим им голову каким-нибудь Блоком, Белым… скажем, что мы фанатики… что, благодаря нам, Россия все-таки переродилась для новой, прекрасной жизни… что зерно, ежели не умрет, то и не оживет… За милую душу вывернемся!
И вывернутся. И даже в историю в нимбах войдут…»
B XXI веке судьба России зависит от того, за кем мы пойдем дальше: за Иваном Ильиным или Карлом Марксом, за Императором Николаем Александровичем или Лениным, за Господом Иисусом Христом или Мамоной. И услышим ли Ивана Бунина – «глас вопиющего» из Русского Подстепья…
Автор: Александр Гончаров
